Неизвестность пугает. Для первобытных племен достаточно и грозы. Паллиативная помощь, адресованная людям, у которых есть болезнь, не подлежащая излечению, обществу непонятна. Все очень туманно, абстрактно, а главное, как бы не имеет к нам с вами никакого отношения. Ведь мы же пока верим, что здесь, в привычной жизни, будем пребывать неопределённо долго, и ничего плохого не должно произойти.
Чтобы разрушить стереотипы, нужны конкретные примеры. Близнецы могут показаться неразличимыми на первый взгляд. Но при общении, всматриваясь, удаётся найти особые черты. Возможно, легко уничтожать людей из кабины самолёта, когда все кажутся такими себе букашками на земле. Другое дело, когда человек стоит перед тобой. Паллиатив многолик, и почувствовать эту жизнь можно лишь приблизившись вплотную. Тогда уйдут и страхи, пробивающиеся к нам из-за границ благополучия. Рассеется и представление о том, что паллиативное отделение это что-то вроде лепрозория, места для отверженных, как пациентов, так и медработников, и лучше обходить это заведение стороной. Паллиативщик, профессионально выполняя свой долг, знает и умеет делать то, что недоступно другим смежным специалистам. Главное, он помогает наполнить смыслом всю пройденную жизнь. Любой желающий, покинув зону комфорта, может приобщиться к этой деятельности и через тернии приблизиться к просветлению, которое трудно будет переоценить.
Не могу сказать, что всю сознательную жизнь хотел быть специалистом по оказанию паллиативной помощи, работая с пациентами, у которых ограниченный прогноз жизни. С 12 лет, когда посмотрел сериал «Больница на окраине города», загорелся стать кардиохирургом, и для начала выиграл олимпиаду по биологии среди девятиклассников. Поступая в мединститут, поделился мечтой с мамой одного из абитуриентов. Она очень критично на меня посмотрела. Что поделаешь, если за два года вытянулся более, чем на двадцать сантиметров, а в ширь вырасти не успел. Хорошо, что не знал тогда, что мечта в основном останется мечтой, иначе просто забрал бы документы.
Представление о человеке неполно без его окружения. Моя бабушка, папина мама очень хотела, чтобы я стал врачом. Она, человек с большим сердцем, пережившая много испытаний в военное и послевоенное время, не реализовала свою мечту. Получила среднее медицинское образование, посвятила себя семье. Очень любила своего мужа и детей. И каждый год, когда шла вступительная компания в институт, тихо плакала. В конце жизни ей было особенно горько. Умерла, когда я пошел в школу. Сахарный диабет не щадил. Последний отрезок жизни провела в больнице. Ампутации в несколько этапов. И помимо страданий физических, осознание того, что забыта медперсоналом, в то время, как рядом лежащие родственники врачей получали максимальное внимание.
Так не должно быть. Человек вправе получить всю необходимую помощь, не смотря ни на что. Придерживаясь любых взглядов, не зависимо от социального положения. Спустя годы, когда был на третьем курсе, мы забрали к себе ее брата. Боли в спине, курс лечения от «остеохондроза», а в итоге инкурабельный рак почки. По опыту вынужден констатировать, что такие случаи не редкость.
Мой дедушка умер молодым. Спортсмен, заступившийся за прохожего на улице, спустя несколько дней получил смертоносный удар в затылок от шпаны, который эхом отозвался на судьбе ребенка, моего отца, так страдавшего от этой утраты. Через время, зародившаяся в детском возрасте способность быть, вопреки всему, спасла его собственную семью. Преподаватель университета, женившийся на студентке, пришёлся не ко двору новым родственникам по причине заготовленного варианта брака по расчёту. Расплата не заставила себя долго ждать. Общественное мнение, подготовленное партийными кормчими, долго представляло угрозу для существования. По сути, мама осиротела ещё тогда, в юном возрасте. Это не помешало ей, через боль, передать свою любовь, переплетенную с отцовской силой, не раз выручавшей в трудных ситуациях.
Мамин папа умер в онкологии, когда мне был год. Через тридцать с лишним лет именно в этом учреждении довелось переждать трудные времена, когда наше хосписное отделение эвакуировалось в связи с интенсивными артобстрелами окраин города. А до этого именно в нём, в хосписе, умерла вторая бабушка, которая противилась моему появлению на свет. Рождение произошло в годы учёбы. Ещё пребывая в утробе матери, слушал лекции на биологическом факультете. В три года - повторил за папой по памяти «Доктора Айболита» Корнея Чуковского. В пять, избегая режима дошкольного учреждения, отправился в школу. В десять - выполнил взрослый разряд по тяжёлой атлетике, и носил маму на руках. В 16 - представлял институт на республиканской олимпиаде.
Есть вещи, которые должны открываться в своё время, когда мы к ним готовы. Развитие продолжалось в студенческие годы. Склонность к хирургии сохранялась, но особенности характера давали о себе знать. Операции по 6-12часов не для меня. Было больше склонности к быстрому результату, «на взрыве», и работа акушер-гинеколога, с меньшей длительностью операций казалась более подходящей. Тем более, какова радость от рождения новой жизни. Даже была непродолжительная практика за границей. От хирургического направления в итоге отказался. Глядя на своих однокурсников, утвердился в мысли, что для работы в этой сфере, как ни в какой другой, нужно быть помешанным, фанатиком. С хирургией просыпаться, засыпать, есть её, в общем, быть абсолютно неразлучным. Это не про меня. Приговор прозвучал на последнем, шестом курсе, когда преподаватель, убелённый сединами, сказал, что хирургическое мышление есть, но не хирург. Была попытка реализоваться в качестве анестезиолога-реаниматолога. Успехи на занятиях, когда тебя выделяют из общей массы, продолжающиеся ночные дежурства, но у судьбы свой план. В конце обучения с рейтингом «выше четырёх» на красный диплом не претендовал. Получение жизненного опыта, помимо учёбы, не могло не сказаться. Распределение. Терапевтом, в район. Но бывало и «хуже». Некоторых распределили рентгенологами. На вопрос, куда? следовала подсказка от юмористически настроенных сокурсников «в Чернобыль». Но подобные размышления от невежества. Рентгенолог высокого уровня просто незаменимый специалист, напоминающий волшебника в аргументированных заключениях «из ничего».
В конечном итоге всё закономерно. И работа медбратом в кардиологии на последних трёх курсах. И вердикт преподавателя по психологии на четвертом курсе, у которого отпрашивался на конференцию по хирургии. Стремление к узкой специализации это хорошо. Но очень важны базовые знания. До перехода в плоскость теоретической медицины, в 22года, наверное, был одним из самых молодых главных врачей сельской амбулатории. Ответственность за принимаемые решения особенно чувствовалась и при работе в соседнем райцентре, когда терапевтические дежурства проводились в стенах центральной больницы, где все пациенты, которых привозят, и наблюдаются так же в хирургических службах, твои.
Своевременным оказалось возвращение в родной город. Так совпало, что сразу поступили обреченные пациенты, которые, тем не менее, прожили многие месяцы и годы. Через год довелось приступить к работе на кафедре фармакологии, самой, что ни на есть базовой, «ужасной и беспощадной». Итог – участие в написании книги, выдержавшей переиздание. И как бы случайно, в моей библиотеке хранится книга, купленная и подписанная в 10-летнем возрасте, «О фармакологии». И в этот же период была прочитана другая, «Путь к смерти. Жить до конца», дочери Виктора Зорзе, умершей от рака в возрасте 26 лет, того самого, который создавал первый в бывшем Союзе хоспис, и в котором удалось побывать буквально за несколько дней до переезда в новое современное здание.
Судьба вернула в отделение, в котором ранее работал. Другое название. Хоспис. И годы борьбы. С равнодушием чиновников, нежеланием коллег сотрудничать с новой службой, незнанием жителей, чьё знание порой носит весьма искажённый характер. Тем не менее, больные были. Многим удалось помочь. Если и покидали нас, то с поддержкой и вниманием. Добавила не изюминки, а перца военная реальность. Отделение с тяжёлыми пациентами уязвимо в период боевых действий. Особые потребности по обеспечению, отсутствие мобильности при необходимости перемещений. Но характер сотрудников, позволил даже в абсолютном меньшинстве вынести то, что наперёд сложно было представить. Конечно, не обошлось без помощи неравнодушных людей, которые протягивали дружескую руку в, казалось бы, безнадёжных ситуациях.
При планировании паллиативной помощи важно делать акцент на выездной службе. Те пациенты, которые от нас уходили, а в последующем не поступали, оставались на дому. В условиях ограниченного снабжения, когда значительная часть трудоспособного населения покидает регион, незаменимо наличие выездных бригад, единого реестра пациентов, когда можно оказать адресную помощь, обеспечить элементарно обезболивающими средствами и продуктами питания.
Сталкиваясь с неблагоприятным прогнозом, человек может измениться удивительным образом. У общества инвалидов «Новая жизнь» есть девиз: важно не то, что было, а то, что осталось. Не пытаясь изменить то, что невозможно, человек в состоянии извлечь ресурс, который даст ему новую жизнь, вместо сомнительного подобия прежней. Совершенно точно каждый человек должен нас чему-то научить. Это может быть вовлеченность в научный процесс, благо новые возможности по хранению информации это позволяют, пример духовного мужества и личного роста, которые просто не имеют права оставаться незамеченными, чтобы продолжиться светом в жизни других людей.
Виталий Фролков, заведующий хосписным отделением города Донецка
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
