Сказ о том, как монастырский козел кренделя выкидывал
Стылая осенняя ночь. Сырая раздрызганная дорога из-за непрестанно моросящего дождя все больше и больше утомляла водительский взгляд отца Ферапонта. Двое суток проведенных в областном центре мало что дали. Из всего задуманного выполнена только половина намеченных дел, да и те не окончательно, а с прицелом на будущее.
Грустные размышления, слабый свет фар старенького «Москвича»,– все это сплелось в одну невеселую мысль. В общем-то отец Ферапонт и не ждал от поездки многого, хотя бы решить основной вопрос: где найти более менее приличную замену основательно изношенному монастырскому четырехколеснику.
Его монашеская жизнь при хозяйственной должности почти вся проходила в дороге, за рулем. А от такой напряженной суеты вконец истрепанный «Москвич» последнее время кроме частых выходов из строя ничего больше не приносил. Причем перед каждой поломкой он грустно предупреждал хозяина простуженным кашлем из выхлопной трубы, словно виновато просил прощения за свою старческую немощь.
Тускло светили фары, вызывающе петляла мокрая дорога. Внезапно невеселые мысли отца Ферапонта прервал звонивший колокольным набатом телефон. Сбивчивый взволнованный голос послушника моментально привел священника в рабочее состояние.
– Отец Ферапонт!– почти кричал звонивший,– здесь на подворье нам благодетели подарили козла! Такой хороший, крепкий, прям залюбуешься!..
– «Козла?!»– именно так воспринял это сообщение монах.
– Да, да, козла,– повторял послушник.
Отец Ферапонт воспрял, повеселел. Вот это, действительно, нечаянная радость! И до чего же во время!
– А «Козел»-то, действительно, нормальный? На ходу?
– О-о-о! Еще какой! Он, буквально, рвет из-под себя! – веселился послушник, – приедете, увидите сами.
Встрепенувшийся отец Ферапонт уже видел себя на этом уазике, а в простонародье «Козле». Сразу невольно стал составлять планы на завтра и другие дни. Душа пела, дорога стала ровнее, свет фар ярче, даже старичок «Москвич» помолодел: и ему пришла подмога.
Подъехав к монастырю, отец Ферапонт выскочил из машины и буквально побежал на хоздвор, чтобы оценить щедрый дар благодетелей.
– Где «Козел», где?!– первое, что спросил он у братии, еле сдерживая радостное волнение.
– Вот.
Пауза от увиденного длилась не то минуту, но то век. Реакция монаха, как бы это поделикатнее сказать была сдержанная. На бытовом языке это называется мысли про себя. Над монастырем стояла звенящая тишина. Ее не рисковали нарушить даже местные дворовые собаки.
Щедрый подарок– взрослый козел с нахальными глазами задиристо рассматривал окруживших его людей. Рогатого в новом коллективе не смущало и не пугало абсолютно ничего.
Оказывается, его днем не столько привел, сколько притащил в монастырь один мужик и умолял забрать принадлежавшую ему скотину на любых условиях. Даже даром. Свой поступок хозяин объяснял обрывистыми фразами и дрожащим голосом, суть которого была следующая: молодой козел не признает никакую власть, вытворяет, зараз, что хочет. Возможно, мужик расценивал монастырь, как последнюю и единственную инстанцию для исправления этого нахала.
Присутствующие на необычных смотринах приходили в себя довольно быстро. Видимо, этому способствовал монастырский дух. Отец Ферапонт молчаливо рассматривал щедрый подарок благотворителя, братия вежливо и беззвучно вторила ему. Повиливали хвостами дворняги, тихо поскуливая, не рискуя раньше времени переходить на привычный лай.
А вот козел… Козел был явно недоволен тем, что недовольны были им. Он рассчитывал, как минимум, на восхищение, а тут… Рогатый судя по всему совершенно не понимал, почему при произношении его родного, весьма уважаемого, как ему казалось слова «козел», сейчас имелось ввиду нечто иное, и на лицах людей виделось нескрываемое разочарование.
Лишенный возможности говорить человеческим языком, он старался как мог это компенсировать языком жестов. Отчего бородатый гневно подпрыгивал сразу на четырех ногах, бил землю копытом, сокрушительно мотал головой, звонко блеял, словно вопя:
Не помогало. Судя по досадному разочарованию на лице монаха и недовольному козлиному пофыркиванию, каждая из сторон осталась при своем мнении.
Размеренно текла монастырская жизнь. Молитвы, послушания, службы… Отец Ферапонт ежедневно трясся на своем стареньком «Москвиче», да и сам «Москвичонок» своими частыми хлопками старался больше успокаивать монаха, чем жаловаться на свою нелегкую автомобильную долю В общем, все шло своим чередом.
Вот только новый житель с трудом вписывался в монастырскую жизнь. Придя с воли и будучи во всех отношениях своевольным, он свое козлино-рогатое «Я» пытался показать везде, где ни попадя. Драчливый, заносчивый, ехидный он оказался еще и весьма обидчивым. Новосел был случайно пойман на одной необычной для него страсти. Рогатый очень любил… сладкое. Одна из паломниц была так растрогана внешним видом мохнатого пижона, что угостила его почему-то конфетами, и он среди всех выбрал почему-то трюфели. Долго и с удовольствием чавкал ими и по-цыгански просил еще. С этой минуты забияка получил прозвище Трюфель.
Сытая и степенная монастырская жизнь пусть очень медленно, но все-таки начинала сглаживать хулиганские наклонности Трюфеля. Были замечены и другие странные желания рогатого в еде. Настоящий козлиный десерт капуста Трюфеля, как ни странно, особо не интересовал. Хотя похрустеть иногда сочными листьями он был не против. Больше всего поперешный козел был склонен к морковке, яблокам и особеннок тому, что бы еще такого натворить.
В монастыре уже начали уставать в поисках средств смирения бесплатного подарка. И вот надо же! На рогатого непослушника однажды поразительное влияние оказали две собачки-дворняжки Жень и Шень.
Она была Жень, он – Шень. Собачки бегали только парой и порознь их никогда не видели. Кто был автором таких имен, и что было причиной такого мудреного для деревни названия, уже не вспомнить. Возможно этому косвенно способствовал их цвет: Жень больше светленькая, Шень – на тон темнее. Они тявкали в унисон. Жень начинала, Шень завершал тенором и, волнуясь смотрел в глаза подружке: «Ну, как?» Она виляла хвостиком, что означало: «Весьма неплохо.»
Знакомство собачек с Трюфелем произошло при необычных обстоятельствах.
Трюфеля, как и все небольшое монастырское стадо выводил на пастбище свой послушник-пастушок. И то ли он некрепко привязал козла, то ли тот сам не стерпел такого плена, Но Трюфель умудрился отвязаться и сбежать в деревню. Сбежать-то сбежал, но, не зная дороги домой, козел заблудился. Таким непривычно растерянным его нашли Жень и Шень у магазина. Видя такое горькое отчаяние рогатого, у Жень защемило пусть собачье, но все же женское сердце, и она совершила естественный почти материнский поступок: взяла грустного Трюфеля зубками за висящую на шее веревочку и привела в монастырь под одобрительное потяфкивание Шеня.
Молодой рогатый холостяк на дармовых монастырских харчах быстро прибавлял в весе, заметно отставая при этом в смирении и послушании. Гордыня по-прежнему буквально скакала впереди него, и однажды козлиное высокомерие завершилось величайшим конфузом, о котором братия помнит по сей день.
В воскресенье в монастырь приехали паломники на дорогой машине. Трюфель, как не последняя здесь фигура, решил придирчиво осмотреть прибывших.Хозяева авто ушли, а он, обойдя серебристый джип, случайно уставился в дверь машины и буквально остолбенел. На него нахально пялил глаза… соперник! Ну, это было уж слишком! Такого конкурента Трюфель вынести не мог. Отскочив на несколько шагов назад, он совершил стремительный рывок вперед и со всего разгону долбанул рогами в дверцу иномарки! Зеркальный соперник исчез мгновенно.
Победное козлиное блеяние длилось недолго. Автосигнализация быстро определила подозреваемого.
Суд над взломщиком частной собственности шел второй час. На вопрос, стыдно ему или нет, и до коих пор это будет продолжаться, привязанный к столбу позора Трюфель, демонстративно молчал. На фоне его систематического хулиганства вся шаловливая животина монастыря выглядела едва ли не образцом воспитания.
Внезапно самый точный и простой совет дал пожилой монах:
– Наказание, оно, конечно, дело нужное, но вот лучше бы подружку ему,созрел он для нее, вот и бузует. Через несколько дней в монастыре поселилась козочка Роза.
А тот отремонтированный джип месяц спустя хозяин подарил монастырю. Как-то и у него наладились свои дела в бизнесе, даже после такого конфуза с Трюфелем. А, может, потому что он принял этот случай со смирением.
Кстати, подаренный автомобиль отец Ферапонт назвал «козлом».
В общем, Слава Богу за все!
Май 1915 г.
ЕРУНДА
Мужик шел по улице и нес откровенную Ерунду. Она прилипла к нему давно и слезать с сытого теплого места не желала.
Ерунда была неопределенной внешности, пола и возраста. Никто не знал, сколько ей лет, и где она родилась. Выглядела она так себе, говорила туманно, неопределенно и непонятно, но льстить, убеждать и вкрадчиво влезть в душу кому угодно ей удавалось быстро.
При всей своей невоспитанности и отсутствия всякого интеллекта Ерунда оказалась удивительно живучей и пронырливой во многие сферы деятельности.
Объявившись и осмотревшись вокруг, не имея на первых порах определенного места жительства, она быстро сообразила, где ей лучше притулиться, и поселилась человеку в Ум, нахраписто отвоевав там теплый угол. Осмотревшись, Ерунда завела себе неких знакомых по имени Чушь и Бред.
Найдя таких же ерундовых единомышленников, она ушло переползла в человеческие поступки, поведение и стала навязывать Уму свой недобрый метод воспитания, начав, конечно, с детей.
Довольно скоро малыши перестали видеть в мультиках чистоплотного Мойдодыра, воспитанного кота Леопольда, любознательного Чебурашку, мудрого крокодила Гену, доверчивую Красную Шапочку, надежного, защищающего всех и очень доброго дядю Степу-милиционера. Вместо них в телек стало заползать странное существо, свалившееся с Луны, а с ним куча хрипло орущих червей и гадов. Ерунда убедила детей, пап и мам, что это и есть основа настоящего чистоплотного воспитания. И ей поверили. Поверили и приняли. Довольно скоро в воспитательный процесс был введен предмет «Основы непослушания, сквернословия и неприличного поведения», где немалая часть учеников уже с первого класса стали «хорошистами» и даже «отличниками».
Окрепнув, и не видя особых препятствий, Ерунда стала вникать повсюду: в сферу социального обслуживания, медицину, депутатство и, что немаловажно, в Закон.
*-Рассказ написан в форме аллегории, в иносказательном изображении.
Войдя в раж, она составила целый план деятельности, в котором стала чувствовать себя настоящей властной хозяйкой.
Были и те, кто Ерунду распознал сразу. Они пытались ее прогнать, но у нее, уже окрепшей и заматерелой, появились хваткие и ушлые единомышленники, видевшие в Ерунде ощутимую пользу в первую очередь для себя.
И она успокоилась, воспряла и задумала создать уже свое Ерундовое государство, со своим правительством, экономикой, наукой и даже частной ерундовой конституцией.
А почему бы и нет? Обретя нешуточные возможности и связи, Ерунда легко влезла в образование, и оно, в итоге, тоже стало ерундовым. Она добилась, чтобы образование уже не рассматривалось как воспитание. Скоро из сомнительных учебных заведений стали выпускаться молодые люди с ерундовыми знаниями и такой же культурой.
Просто Ерунда однажды убедила человека, что он произошел от обезьяны, и эта бесовская порочная идея оказалась настолько живучей, что на один из вопросов к сегодняшней молодежи «Каким ты хочешь видеть себя в первую очередь?»– двенадцатилетние – четырнадцатилетние все чаще стали отвечать: дерзкими и отчаянными, чертовски красивыми и успешными и, несомненно, ослепительно богатыми.
Благодаря такой неутомимой деятельности Ерунды неожиданно создалась новая, довольно крепкая когорта подчиненных, состоящая из Невежд и Хамов.
С удовольствием забралась Ерунда и в телевизор. Там во множестве появились ерундовые телеведущие на ерундовых телеканалах. Тут она поработала вовсю, отчего после просмотра большинства телепрограмм молодежь нестерпимо желала стать профессиональными преступниками, негодяями, а то и откровенными дебилами.
Ерунда разошлась и уже не мелочилась. В списке деградирующих оказался и некогда любимый, заслуженно уважаемый Юмор. Под ее руководством большинство юмористических сцен сползли до откровенного примитивизма, бесстыдства и сарказма.
То же самое Ерунда проделала с книжной печатью и радио, где поставила своим подчиненным конкретную задачу: все должно быть неприлично, не полезно, а главное, пошло. Это направление возглавили те же поднатаревшие в подобных деяниях Чушь и Бред. Иных, кто пытался сопротивляться и не утратил чистоты и порядочности, Ерунда бесцеремонно запихала в самое неудобное для просмотра время, когда человек был ещена работе или уже уставший спал.
И вскоре Ерундой стали всерьез и с удовольствием увлекаться. Ее разглагольствования начали наперебой издавать, читать, цитировать, устраивать ерундовые конференции, круглые столы. Появилась даже премия имени Ерунды в литературе и искусстве.
Вдруг оказалось, что Ерунда – это бизнес и политика. Да еще какие! Из Европы в гости к Ерунде( по персональному приглашению)прикатил расхлистанный наглый дружок Выродок. А из-за демократического океана(без всякого приглашения) приперся высокомерный и еще более наглый Порок.
Ерунда убеждала людей, что все, что преподносят Выродок и Порок, тем более из Америки и Европы, – это и есть то, к чему просто обязана стремиться молодежь. Надо сказать, что Ерунде и ее дружкам это в немалой степени удалось. Они навязали молодым (и не очень) развязную, дурно пахнущую старуху Тату. Тату были с восторгом открыты двери почти в каждом доме. Ее сажали на самое почетное место на теле человека вне зависимости от возраста и пола. Массовые помешательства «телотворчества» охватили всех и вся. Человек к этому времени был настолько одурачен, что безропотно воспринимал все, что ему навязывала Ерунда.
А потом случилось то самое нечто, когда наступила первая весна. После зимы люди разделись, несколько оголились и… о-о-м-м-да-а!… По улицам городов и сел шли и шли мужчины и женщины, молодые и старые, изуродованные наколками с головы до пят…
Было пугающее ощущение, что вся страна только что вышла из мест заключения! Видя такое, Ерунда с Выродком и Пороком зашлись от хохота. Им это удалось!
Наконец, наступило время, когда распоясавшаяся Ерунда подошла к главному: уничтожению красавицы Семьи. К этой задумке она подступала давно, да все не решалась, не знала, с какой стороны начать. Но наконец, сплотив вокруг себя все зло и мерзость, она пошла ва-банк. Для этого вокруг нее объединилась вся нечисть . И пошло-поехало.
Веками почитаемое Целомудрие, Родительское Благословение и Венчание были с треском изгнаны из Ума, а их место заняла расхлистанная девка по кличке «Гражданская жена», а попросту Сожительница. Здесь Ерунда нагадила сполна!
Обильно политая ядом распутства Семья, оставшаяся без духовно-нравственной защиты, буйно поросла дурман-травой, которая дала горькие плоды– Блуд, Слезы, Сиротство. Нечисть доказала оглупевшему Уму, что тоже имеет «честь» … И Ум,увы, поверил. Более того ему весьма понравился такой образ жизни, где быть развязным и распущенным стало модно. Резко взлетел в цене новый вид взаимоотношений, когда стали любить друг друга «без ума». Те, кто был в здравом Уме, от такой «любви» воздерживались.
Но зло бесконечно продолжаться не может. У него всегда есть конец. Внезапный и страшный.
Далеко зашедшая Ерунда вдруг напряглась, затрепетала, заметалась. Начала путаться в замыслах и кознях и … дрогнула!
Она, обнаглевшая и зарвавшаяся, даже не допускала мысли (если она вообще могла мыслить), что в человеческом Уме, несмотря на ее изощренные ерундовые выходки, все-таки сохранились такие понятия, как «чувство меры» и «лопнуло терпение». Эти уничтожаемые, затаптываемые, но не дрогнувшие «мысли» умудрились выжить и спастись на задворках помутневшего Ума.
И вдруг вернулись, невесть, где скитавшиеся и отвергнутые, в свое время человеком Совесть и Стыд. Отвергнутые в усладе и угаре грязных страстей.
В тот момент, изгоняя из себя эти великие качества, Ум все же испытывал некую неловкость, но тяга к пороку была уже столь сильна, что человек грубо прогнал из сердца то, что жило и находилось в нем с рождения. Но они, сострадающие и всепрощающие, вернулись. Совесть и Стыд, пусть не сразу, постепенно, но все же начали убеждать запутавшийся, вышедший из себя Ум, чтобы он, наконец, одумался и пришел в себя.
Великое Терпение и Чувство Меры с помощью издерганной Души, упорного и мудрого Труда начали перетирать и вычищать Ерунду из Человека. И Ум стал постепенно светлеть!
Вышедший когда-то из себя, мужик начал приходить в себя и стараться вести себя по-человечески…
Почуяв неладное, из Ума рванула кто куда вся нечисть, которая еще недавно считала, что имеет «честь». Всяческое Бесстыдство и Пошлость удирали вприпрыжку, бросив своего Ерундового кумира.
Увидев такое предательство, Ерунда опешила и едва не задохнулась от злобы и ярости. Она, уверенная в незыблемости своего государства, не верила, что такое вообще возможно. Оказалось, возможно! И не только возможно, но и можно, и нужно!
И это случилось! Пусть не сразу, понемногу, но этого немногого на фоне разросшегося безумия и распущенности казалось так много и выглядело настолько ярко и впечатляюще, что сама Душа раскрылась , вдохновилась и восторжествовала! Она здравствовала! И уже не обращала внимания на забившуюся в щель, насмерть перепуганную, оказавшуюся совсем слабой Ерунду, у которой вдруг тоже открылись глаза.
Ерунда увидела, что есть иной Мир, где на Бульваре Воспитанных Людей в теплый солнечный день гуляли самые разные представители общества: студенты и учителя, врачи и инженеры, рабочие и ученые, военные и министры. Все они были красиво и прилично одеты, правильно разговаривали. Они умели для этого выбрать по-настоящему интересную, увлекательную и полезную тему.
Вот появилась группа молодых людей с телевидения, писатели, искусствоведы. Они все говорили об умных высоконравственных вещах, а главное, умели слушать друг друга.
И таких на Бульваре Воспитанных Людей становилось все больше и больше!
От этого Бульвара лучами расходились проспекты Добра, Скромности и Совести, Образованных Родителей, которые переходили в утопающие от зелени улицы и проспекты Послушных Детей и Счастливой Старости.
Мужик растерялся: такую красоту и гармонию он видел впервые. Он смотрел и восторгался всем, что открыл для себя и не знал, куда пойти в первую очередь.
Все, кого он видел, были с ним приветливы, внимательны и предупредительны. С удовольствием разъясняли непонятное и терпеливо отвечали на его любые, даже неуклюжие вопросы. Его поразило, что ему не грубили, не насмехались над скомканной от волнения речью.
Здесь не бросали мусор на тротуары и клумбы, не жевали жвачку, не сидели на спинках скамеек, не сквернословили!
Здесь не было людей с татуировками и в рваных джинсах!
Для мужика все это было настолько непривычно и неестественно, что он , опешивший и оглушенный, еще какое-то время наслаждался этой невиданной доселе красотой, а потом…
А потом ему, в конце концов, надоела эта Ерунда. Он сбросил ее, отряхнулся, привел себя в порядок и пошел следом за настоящими Умом, Скромностью и Совестью и всеми уважаемыми Честью и Добротой.
Он, наконец, понял, что просто не надо было сразу нести Ерунду!
Май, 2015 г.
Виктор Николаев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
