Теперь уже не узнать, почему ему дали такую кличку. Он своим окрасом, скорее, на крупную лисицу больше был похож, чем на волка, хотя морда у него овчарки и уши торчком. Длинный, пушистый хвост был, как и положено у дворняг, постоянно свернут в колечко, но тоже выглядел довольно необычно и наводил на мысли, что в предках у него ходили не только домашние «тузики» и «дамки», но и дикие представители русской лесо-степной полосы.
Если бы Волчок мог, он много бы рассказал о том, как в своих снах он сталкивался с разными диковинными существами, внешне чем-то похожими на него и в то же время совсем для него не понятными, которые вызывали в нем и страх, и злобу, на которых хотелось лаять и рвать их в клочья.
Волчок не знал, сколько он живет на белом свете, ему казалось, что он всегда был, как и всегда был этот двор, в котором он жил, дом, в котором жили его кормильцы, сарай, где хрюкали толстые, неприятно пахнущие существа, и подвал, где часто, особенно в теплое время года, хранилась сваренная для него еда.
Волчок совсем не знал, что такое счастье, но зато ему прекрасно были известны боль и радость, особенно он любил, когда старый хозяин или хозяйка, перед тем как положить в его миску еду, гладили его по загривку или спине.
Волчок был здоровым, жизнерадостным псом, который большую часть своей жизни сидел днем на цепи, а ночью, когда его отвязывали, носился по двору и заливисто лаял из подворотни на всех проходивших или пробегавших по улице живых существ.
Никакой иной жизни он не знал и не понимал, что она существует.
Однажды, в дни бесконечных, холодных дождей, когда из конуры нос было не высунуть, и Волчок сладко полудремал, по его телу прошла неприятная волна, пес в тревоге вскочил, вылез из будки и завыл, сначала вой его был коротким, потом с каждым разом все протяжнее. Выл он до тех пор, пока из дома не вышла хозяйка и побила его старым веником.
После этого пес пытался выть еще несколько раз и всякий раз получал жестокую трепку от хозяйки.
На второй день Волчка закрыли в том же сарае, где обитали неприятно пахнувшие, хрюкающие существа, но в другой его половине. Такое заточение в небольшом, полутемном помещении было настолько непривычным для Волчка, что он поначалу растерялся, даже испугался, начал скулить, а потом опять взвыл. На сей раз наказание от хозяйки не последовало.
Сидя взаперти, Волчок слышал все, что происходило во дворе. Его тревожили чужие голоса, их было очень много, шум моторов автомобилей, они то приближались ко двору, то отдалялись от него, хлопанье дверок. Особенно однажды Волчка смутили звуки голосов, чем-то похожие на те, что он сам издавал, когда выл. Однако, они продолжались недолго и вскоре во дворе стало тихо.
После этого Волчок больше никогда не видел своего хозяина — высокого и худого, с тихой ласковой речью, к которой Волчок любил прислушиваться, особенно в те моменты, когда хозяин гладил его.
А еще через время исчезли куда-то и хозяйка, и во дворе появился молодой, громкоголосый, грубоватый человек, который сразу очень не понравился Волчку, несмотря на то, что новый хозяин дома кормил его и всякий раз при этом пытался что-то говорить ему.
Однажды, когда громкоголосый насыпал в миску еду Волчку и попытался его погладить, пес цапнул громкоголосого за рукав куртки так, что порвал ее. И тут же был наказан. Громкоголосый бил его куском черного резинового шланга так, что Волчок потом в течение недели лежал возле будки пластом, не мог подняться и не прикасался к пище. Он лишь лакал воду и иногда тихо скулил. Волчок стал бояться громкоголосого и еще больше ненавидеть: он всякий раз рычал, оскаливал пасть при появлении нового хозяина, хотя при этом и припадал к земле.
Едва Волчок оклемался и громкоголосый сделал новую попытку погладить пса. И вновь Волчок не удержался, цапнул его за руку. И вновь был избит, причем избит еще более жестоко, до полусмерти, и выброшен в старом рваном мешке на загородную свалку, куда громкоголосый привез его в багажнике «Жигулей».
Волчку повезло: недалеко от свалки было болото, густо поросшее по краям мелким кустарником, и была вода. Еще там была трава, которая Волчку стала просто необходимой на тот момент и которую он пожирал с жадностью.
Волчок, конечно, не ведал, что время можно измерять сутками, месяцами, годами и потому он не знал, как долго приходил в себя, выздоравливал. После побоев он перестал совсем видеть одним глазом и не мог наступить на одну из задних ног. Однако он потихоньку набирался сил и уже стал добывать себе кое-какое пропитание. На свалке особенно часто попадались различные кости, ссохшиеся куски хлеба, а однажды Волчок раскопал среди мелкого хлама чуть ли не целую тушку сырой, издававшей неприятный запах курицы, которую он, выздоравливающий, проглотил в один момент.
Свалка была огромной. Из своего укрытия Волчок выбирался в темное время суток, потому что днем делать это было опасно из-за своры местных псов, которые обитали, в основном, на другом конце свалки, недалеко от вагончика, где жили смотрители, которые ежесуточно меняли друг друга. Псы бегали стаей, хотя часто дрались друг с другом из-за лучших кусков, особенно в те моменты, когда на свалку приезжали автомобили и люди выгружали из них содержимое. Волчок чувствовал, что ему нужно опасаться встречи с агрессивными чужаками, и потому был предельно осторожен.
Однако, не все зависело от него самого, машины выгружались не только в районе вагончика, но и в нескольких десятках метрах от того места, где хоронился Волчок. И тогда стая псов перемещалась на некоторое время сюда в поисках пропитания. Вожаком стаи был огромный серый пес неизвестной породы, злой и сильный, с ним никто не осмеливался ссориться и даже не пытались посягать на его пищу.
Однажды, покопавшись в только что привезенных отходах и кое-чем там поживившись, стая двинулась к болоту утолить жажду. Волчок лежал чуть в стороне от того места, куда продвигалась стая, под огромным корнем вербы, вывернутым то ли ветром, то ли временем из земли, скрытый молодым густым лозняком и высокой травой. Он не видел стаю, но знал, чуял, что она совсем близко, ибо ветер дул со стороны свалки.
Вжавшись в землю, Волчок был на страже, готов в любую секунду выскочить из своего укрытия и дать стрекача. Сегодня у него очень сильно болел выбитый глаз, и вообще он чувствовал себя весьма скверно. Ему хотелось скулить, но он всеми силами сдерживал себя, чтобы не нарваться на очень опасную для себя встречу. Он был чужаком здесь, а с чужаками стая не церемонилась.
Черная приземистая собачонка с порванным ухом выросла словно из-под земли рядом с укрытием. Испуганно остановившись, она начала заливисто лаять, опустив хвост и припадая мордой к земле. И тут Волчок допустил ошибку, вместо того, чтобы выбраться из своего укрытия и получить возможность к отступлению, он еще больше вжался в землю. В это время к укрытию подбежали еще несколько собак во главе с вожаком.
Поначалу ни одна из них не решалась сунуться под корягу, лишь злобно лаяли на все голоса, демонстрируя перед вожаком свою отвагу и преданность ему.
Первым решил проучить непрошеного гостя худой белый пес с большим коричневым пятном вокруг одного глаза. Он сунул свою оскаленную морду в укрытие и тут же с визгом отлетел в сторону. Стая мгновенно еще больше озлобилась, вой и лай усилились, стали истошными.
Волчок, забыв о болячках, забился еще глубже под корягу, ждал очередного нападения. Больше всего он опасался вожака, который подходил все ближе со стороны, где вербная лоза была реже.
Ударившись перебитой задней лапой о что-то твердое, Волчок взвыл и хотел было уже выскочить из своего укрытия, но в тот самый момент на грунтовой дороге остановилась машина и послышались громкие людские голоса. Стая бросилась врассыпную.
– Э-э-э, вон они кого тут терроризировали! А я думал зайца, – сказал невысокий мужчина в кепке своему напарнику, у которого лысина отсвечивала на солнце, словно зеркало.
– Он какой-то полудохлый и с глазом у него что-то.
Лысый ткнул под корягу тонким, сухим прутом.
Волчок зарычал.
– Гляди-ка, огрызается, значит у него еще не все потеряно.
– Ладно, ну его! Пошли отсюда.
Когда машина отъехала, Волчок выбрался из своего убежища и, скрываясь в густой траве, вдаль болота побежал в сторону города.
И опять ему повезло. Ночью он вышел к гаражам, где стояли два контейнера — один из них был для пищевых отходов, и он был переполнен так, что кое-что валялось рядом с ним.
Подкрепившись и отдохнув, Волчок двинулся на поиски родного подворья.
После того дня, когда громкоголосый выбросил его полумертвого на городской свалке, Волчок все время хотел вернуться назад и только лишь слабость и болячки мешали ему это сделать. Волчок тосковал без родного подворья, оно ему снилось по ночам, снились старые хозяева, которые внезапно куда-то исчезли. Волчок чувствовал, что подворье где-то совсем близко, и он не ошибся. Едва только начал брезжить рассвет, как он уже был у запертой калитки. Обнюхав всю нижнюю часть забора и не найдя возможности попасть во двор, Волчок свернулся калачиком и уснул у входа.
Спал он крепко и разбудил его щелчок замка отпираемой металлической калитки. Волчок вскочил и радостно залаял, но тут же отскочил в сторону: он увидел громкоголосого, который, в свою очередь, с недоумением смотрел на Волчка. Громкоголосый скрылся во дворе, но вскоре вновь появился на улице с тем же резиновым шлангом, которым он совсем недавно изувечил пса, и начал подманивать его к себе. Волчок отбежал от громкоголосого еще дальше. Громкоголосый не выдержал и швырнул в Волчка шлангом. Промахнулся. Поднял шланг, снова швырнул и побежал за Волчком. Бежал недолго, вновь поднял шланг и пошел домой.
Недалеко от подворья, в котором еще недавно жил Волчок, проходила железнодорожная ветка, с одной стороны густо поросшая деревьями и кустарниками. Там и схоронился Волчок.
Ему хорошо видно было из своего укрытия, как через время громкоголосый выехал на машине из гаража, обошел машину со всех сторон, осмотрел и куда-то уехал.
Поздно вечером он видел как громкоголосый возвратился домой.
Так Волчок жил в течение нескольких суток: днем спал в зарослях у железнодорожного полотна, ночью бегал в поисках пропитания к мусорному баку, возвращался к родному подворью и укладывался спать у калитки. Иногда он лаял, если видел невдалеке от своего дома пробегавших кошек или проходивших по своим делам незнакомых людей. Когда Волчок несколько раз особенно долго лаял, то видел, как в доме вспыхивал свет, хлопала входная дверь, тогда Волчок на трех лапах убегал в свое укрытие.
В тот вечер Волчок был особенно голоден, ночью не удалось ничем поживиться, контейнер был пустой, накануне приезжала машина и увезла его содержимое. Волчок тревожно дремал и терпеливо ждал ночи, когда можно будет выйти на очередной промысел.
Шум мотора грузового автомобиля привлек его внимание. Из кабины вышел громкоголосый и еще один человек с ружьем. Они закурили и стали смотреть в сторону посадки.
– Ты иди, выгоняй его из кустов на меня, – сказал незнакомец и выбросил окурок.
– А выстрел громкий будет? – спросил громкоголосый.
– Ерунда, я ведь дротиком зараженным стреляю. Все будет тихо. Если попаду, собака побежит, и чем быстрее она будет бежать, тем быстрее яд собаку парализует.
Громкоголосый удовлетворенно кивнул головой, тоже выбросил свой горящий окурок и полез в кусты.
Александр Тарасов (Белгородская область)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
