Артем достаточно быстро освоился в новой для себя школе, на новом месте. Не прошло и месяца, как он уже знал по именам не только всех своих одноклассников из седьмого «А» и учителей, но и тех, кто учился в двух других параллельных классах.
Артем – парень общительный, мягкий и потому он со всеми сходится легко и просто и, несмотря на то, что учится он «не очень», в основном на тройках, да на четверках выезжает, учителя, тем не менее, выделяли его покладистый характер, желание быть в гуще школьных событий, всегдашнюю готовность принимать участие в общественных мероприятиях.
– Учись, сынок, старайся, – говорит часто Артему мама, – при твоем умении ладить с людьми ты многого можешь в жизни добиться. Учись!
Папа несколько иного мнения об Артеме, называет его простачком.
– Трудно тебе придется, когда вырастишь, – уверен он.
Артем, вроде бы соглашается с папой и с мамой, но на самом деле пропускает их умозаключения мимо своих ушей, ведь для него самым главным является то, что родители его особо не притесняют, не стоят над душой с ремнем, как это делали многие родители его одноклассников, заставляя своих чад учиться только на пятерки.
Артем раньше в Украинской школе учился, в городе Лисичанске, где его семья жила долгие годы, где и по сей день живут дедушка и бабушка – мамины родители. А потом гражданская война началась, папа в ополчение пошел, в бригаду «Призрак», где командиром был дядя Алеша Мозговой, которого убили недавно, а Артем и мама к папиным знакомым в Белгород уехали, думали – на время, но получилось – навсегда.
В Луганске и Донецке теперь более или менее спокойно и папа тоже, когда в Белгород приехал, сказал:
– Будем жить здесь, но если вдруг в Новороссии опять заварушка начнется, я поеду туда.
Папа у Артема очень смелый, мужественный, он никого не боится, ему и в Чечне пришлось воевать и в Македонии. У него медалей, если на Артемову грудь их начать вешать, груди не хватит. В Лисичанске, до войны, он таксистом работал, а теперь вот вынужден в Москву на шабашки ездить, подрядился с друзьями-строителями богатеньким Буратино хоромы их отделывать. Платят не Бог весть какие деньги за это, но на то чтобы оплатить в Белгороде съемное жилье и поесть по-человечески – хватает. Мама раньше заведующей детским садом была, а теперь еле-еле нянечкой здесь устроилась. И то благо, ведь прописки нет, гражданства Российского у них нет, хорошо хоть вид на жительство, после чуть ли не года мытарств, удалось получить благодаря папиным знакомым, которые вместе с ним в Новороссии фашистов-националистов били.
Папа недавно на два дня в Алчевск ездил, вернулся оттуда повеселевшим, сказал, что все это вранье будто там бардак и банды орудуют, ничего там такого нет, а вот детские сады, школы, транспорт – работают, искореняют так и наркоманию с алкоголизмом. В России с этим и то хуже дела обстоят. Удивительно, но папа говорит, что в России очень много людей не довольных своим правительством. Чем они не довольны? Артему не понятно, разве этих взрослых кто-нибудь поймет? Они, наверное, и сами себя иной раз не понимают.
У Артема сейчас еще одно горе, он совершенно не знает куда ему щенка своего деть. Прекрасный щенок, умница, но хроменький на переднюю лапу и, говорят, не очень красивый. Артем с теми пацанами, что так говорят, не согласен, ведь так можно и про всех людей сказать, которые тебе не нравятся – не красивые, мол. Артему, например, его Шарик очень нравится, пусть он и не большого роста, круглый и хроменький, зато на нем шерсть черная с белыми пятнами, волнистая и блестит. И глазищи у него огромные и добрые! А какой он умница и аккуратный какой!
Два месяца назад подобрал его Артем недалеко от общественного мусорного бака, щенок тогда чуть живой был и лапка у него раздавлена была чем-то. Шарик тогда был очень грязным, лежал и тихонько стонал, как человек.
У Артема сердце зашлось от жалости, он не смог просто так пройти и не забрать малыша.
Папы в те дни дома не было, он работал в Москве, и Артем с мамой решили оставить щенка у себя.
Мама сразу же сходила в подвал, принесла оттуда старое цинковое корыто, в котором они искупали малюсенького бедолагу, лапку ему мазью какой-то мама обработала и забинтовала, потом молочка налили в большую тарелку и хлебца туда накрошили.
Как он ел, бедняга! Артем до сих пор забыть не может с какой жадностью лакал Шарик молоко. Артем с мамой щенка сразу Шариком назвали и не пожалели потом.
Через неделю Артем с Шариком уже по улицам гуляли. Правда Шарик больше на руках у Артема был, чем на «своих-троих» передвигался, но тем не менее знакомые пацаны сначала завидовали Артему и говорили:
– Не боись, на собаках все очень быстро заживает.
Это потом, когда они увидели и поняли, что Шарик будет хромать всю жизнь, начали в его внешнем виде недостатки искать. Дураки!
Артем с мамой более полугода жили у папиных знакомых в Белгороде, а потом, когда папа вернулся с войны, им те же самые знакомые помогли двухкомнатную квартиру снять. Квартира – так себе, в четырехэтажной «Хрущевке», но хозяйка за нее цену ломила с них приличную и предупредила сразу, что за деньгами будет приходить во время, день в день и никаких отсрочек не допустит. И еще предупредила:
– Чтобы никаких тут пьянок и гулянок, ни дай Бог соседи пожалуются.
Папа сразу хотел отказаться от этой квартиры, но мама настояла: почти в центре города, удобно.
Хозяйка, пожилая уже, лет, наверное, за семьдесят, но еще молодящаяся, ярко красившая губы и волосы особа, приходила первое время не только в дни расчета за жилье, но иногда наведывалась и просто так, проверить все ли, с ее точки зрения, тут нормально. Потом успокоилась.
Когда у Артема появился щенок, то он старался в дни приезда хозяйки квартиры, после ее предупреждающего телефонного звонка, уходить часа на два-три с Шариком на улицу, дабы не дразнить «гусыню» – так называл хозяйку папа за ее шипящий голос.
Мама тоже рекомендовала в такой день Артему уйти от греха подальше.
Вчера Артем не смог во время уйти с Шариком, к нему домой зашел одноклассник с флешкой, на которую они сбрасывали с компьютера снимки, которые делал на школьном вечере Артем, и они задержались. Они даже не слышали когда ввалилась хозяйка квартиры, входную дверь ей отворила мама.
Хозяйка величественно и хмуро оглядела все комнаты, никому ничего не сказала и, вдруг, увидела Шарика.
– А это еще что такое? Немедленно – вон! Чтоб я это больше в моей квартире не видела! Вы поняли? Сегодня же – вон! – Не терпящим возражения тоном скомандовала она маме Артема и щелкнула автоматическим замком входной двери.
– Ну, и куда же ты его теперь денешь? – спросил, заметно испуганный поведением незнакомой тетеньки одноклассник Артема.
Артем пожал плечами:
– Не знаю.
Он был растерян, расстроен, ему хотелось плакать.
На другой день в классе только все о Шарике и говорили, все жалели пса, но никто даже не предложил Артему отдать его кому-либо из них. А один из пацанов – Вовка Тишкин даже пошутил:
– Ты, Артем, теперь, как Герасим, а твой Шарик, как Муму. Придется тебе его утопить.
Артем чуть не убил придурка, еле их растащили по разным углам класса товарищи.
И на маминой работе, как она потом призналась, никто щенком не заинтересовался.
Хозяйка квартиры пообещала прийти через два дня, то есть в день приезда папы из Москвы. Может папа что-то решит, как-то разрулит ситуацию? А если нет?
Артем не находил себе места, никакая учеба ему на ум не шла и никакие иные проблемы, кроме проблемы как быть с Шариком, его не волновали. Предыдущую ночь Артем спал плохо, несколько раз даже плакал. Мама тоже была заметно расстроена, но она не знала, как помочь сыну. А Шарик беззаботно носился по залу, гоняясь за желтым теннисным мячом, заливисто тявкал, словно приглашал Артема принять участие в его игре, как они делали это раньше.
Александр Тарасов (Белгородская область)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
