Монастырь Святые Горы расположен в том же Изюмском уезде, Харьковской губернии, где на хуторе Макаровка провела всю основную часть жизни Надежда Степановна Кохановская (Соханская; 1823 – 1884), и она, естественно, не раз бывала в этой святой обители. Любила её и знала историю святыни. Ныне Святогорский монастырь достиг уровня Лавры – высшей степени, какая только возможна в Православии. Но широкое церковное строительство здесь развернулось в основном в годы, когда уже Надежды Степановны не стало, а в её время монастырь ещё был в запустении, и за возведение храмов и монашеских корпусов взялась известная благотворительница Татьяна Борисовна Потёмкина (1797 – 1869), вложившая сюда огромные средства. Перед революцией к Святым Горам притекали богомольцы со всей России, здесь просияли в молитвенных подвигах многие подвижники Божии, теперь уже прославленные в лике святых. Страница властвования кощунников ныне перевёрнута, и уже не монастырь даже, а Лавра излучает во все концы мира святость и благодатный свет. О современном состоянии Святых Гор ниже можно прочесть содержательную справку, а мы публикуем от себя несколько забытое «Письмо с хутора» Надежды Кохановской, напечатанное в газете И.С. Аксакова «День» (№ 41, 1864 г.). В хрестоматии, посвящённой святой обители, оно окажется нелишним, к тому же Н.С. Кохановская была здесь свой человек. В 70-е годы XIX века невдалеке от Святых Гор мечтали отдохнуть душой супруги Аксаковы, Иван Сергеевич и Анна Фёдоровна, для них присматривалось подходящее имение для приобретения в собственность. Но дальнее расстояние от столиц и сложное сообщение затрудняли: обязанности Ивана Сергеевича, издателя газеты «День», требовали постоянного присутствия в Москве. Так что мечты этих друзей Надежды Степановны не осуществились, и подробности планов остались лишь в письмах.
Интересно, что Святогорская обитель описана Н.С. Кохановской и в её художественных произведениях. Так, в повести «Кирила Петров и Настасья Дмитрова» поездка в монастырь молодой семейной пары врачующе подействовала на горестные сердца и помогла им обрести лад и взаимную заботу друг о друге. Эта трогательная повесть хуторянки Кохановской была любимым чтением в Августейшей Семье. Вот вдохновенные слова писательницы из этой книги, посвящённые святой обители: «Так называемые Святые Горы – древний мужской монастырь на живописных меловых горах – отстояли вёрст на шестьдесят от городка Кирилы. О, благословенны вы, горы и тихие долы, гущи и пущи наших лесов, где орлом и горлицею свила себе гнездо отеческая святыня, – благословенны вы от всего горя родной земли! К вам приливает оно, как реки к своему устью, и сухопутный прах движущихся волн народа – что он, как не другой фимиам, шаг за шагом, тысячи вёрст встающий из-под ног, которые несут гору Евангельской веры и другую – нужд и скорбей – повергнуть их на святом месте!..» А вот как встретила гостеприимная обитель героев повести, Кирилу и Настасью: «Наконец к полдням святой монастырь засиял им на белых горах, в зелёных соснах – засиял высоко вознесёнными крестами. Под самым монастырём надобно было переехать реку по большому мосту, и прямо с моста въезд был в монастырскую браму. Преподобные отцы Антоний и Феодосий Печерские встречали путников благословением, стоя во весь рост их иконописным подобием по сторонам монастырских ворот, а сверху сам Христос простирал Своё божественно-человеческое объятье и говорил написанным словом: «Приидите ко мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы». Церковное богослужение того дня было уже всё окончено; братия трапезовала, колокола молчали; но монастырь был шумен и полон, как улей. Назавтра было первое октября – праздник Покрова Божией Матери. Ближних пришлых людей и дальних странствующих богомольцев собралось немало, от низших и до высших. Народ ещё прибывал... Молодой суетящийся служка, помощник гостинника, сунул Настеньке в руки единственный замочек от целого ряда каморок, которые отпирал он.
– Господи Иисусе Христе... – проговорил он скороговоркою. – В какую изволите? О Господе равны.
– Батюшка! – сказала бедная молодая женщина, обессиленная всем тем, что отнимает силы у природы человека. – Дайте мне кусок хлеба. Я совсем отощала, что на ногах не стою.
Молодой служка зорко поглянул.
– Не сумневайтесь о Господе, – торопливо произнёс он. – Я сейчас трапезу представлю.
И точно, он скоро явился с ловко приноровленными тремя мисочками, одна на одной, сверх которых лежал ломоть толсто отрезанного хлеба, а в другой руке была кружка квасу, которым, как известно, славятся все наши братские монастыри.
– Спаси, Господи, и помилуй! – сказал он, ставя на стол»…
Святогорская нота звучит и в стихах фрейлины А.Ф. Тютчевой. Проведём некоторые разыскания. Весной 1862 года Анна Фёдоровна Тютчева, старшая дочь поэта, посетила Святогорский монастырь, что в Изюмском уезде, на правом берегу Северского Донца, и, вдохновясь, создала стихотворение «Святые Горы». Прочитав его, Фёдор Иванович по-своему поправил строки дочери; произведение получилось более совершенным и в таком виде печатается с тех пор во всех сборниках Тютчева. О поправках отца сама Анна Фёдоровна в письме к сестре Екатерине заметила: «Посылаю тебе новые стихи, которые я написала о Святых Горах и которые папа переделал на свой лад. Стихи, разумеется, несравненно лучше моих; однако же он не совсем передал мою мысль, как я её понимала». Вот что паломница Анна Тютчева запечатлела в стихах «Святые Горы»:
Тихо, мягко, ночь Украйны
Полна прелести и тайны,
Над дубравою лежит.
Тёмно небо так глубоко,
Звёзды светят так высоко,
И во тьме Донец блестит.
За обительской стеной
Псалмопенье, звон святой
До заутрени молчат;
Под оградою толпой,
Освещённые луной,
Богомольцы мирно спят.
И с крестом там на челе
Белым призраком во тьме
Над Донцом утёс стоит.
И, как дух минувших дней,
Он молитвою своей
Богомольцев сторожит.
Во скале [же] той священной
Искони чернец смиренной
Подвиг веры совершал,
И в духовном созерцанье
Сколько слёз и воздыханий
Перед Богом изливал.
Оттого, как дух блаженный,
Величавый и смиренный
Над Донцом утёс стоит,
И в тиши порой ночной
Он молитвой вековой
Спящий мир животворит.
Чувствуется в этих строках нескрываемое задушевное волнение и тихое настроение в ночной обители, погружённой в чуткий покой. Стихотворение это с правкой Ф.И. Тютчева впервые опубликовано в газете Ивана Сергеевича Аксакова «День» 15 сентября 1862 года, и в авторском варианте почти не известно. А оно тоже важно – ведь строки вышли из-под пера даровитой паломницы, известной фрейлины.
Библиографы М.А. Бирюкова и А.Н. Стрижев.
Надежда КОХАНОВСКАЯ
Письмо с хутора
Позвольте мне ещё написать вам о Святых Горах... «Святый да святится еще», – беру я слово из уст нашего Слободско-Украйнского, Харьковского архипастыря, чтобы начать говорить о торжественном освящении храма на высоте высот Святогорских гор.
Ещё выше чудо являющейся Никольской скалы, на самой над нею, из-за темени островерхих сосен, вознеслась бело сияющей главою новая Святогорская церковь Спаса-на-горе. Так в своём образном и метком поговорном языке народ умел назвать праздник Преображения Господня, который находится в ряду трёх праздников: Спаса-на-воде и Спаса-на-холсте (1 Августа, когда бывает водосвятие и 16 Августа, когда празднуется Нерукотворенному образу на убрусе), составляя самую торжественную середину Спаса-на-горе. И такова была святая величественность и сень торжественности, являвшаяся чем-то боголепным на верху, отененных соснами и дубами, этих забытых во святыни гор, что двадцать лет тому назад, при самом открытии их, знаменитый Иннокентий стал на этом месте и обступаемый, и изнутри движимый красотою и величием его, сказал: «Здесь место храма Преображения Господня. Это Святогорский Фавор. Ниже островерхие утёсы трудного духовного восхождения, а здесь, в сени древесной и тишине, нагорняя высота молитвенного преображения». И преосвященный поэт благословляющей рукою поблагословил эту нагорнюю высоту в место святого Преображенского храма. «Фавор и Эрмон о имени Твоем возрадуются», – добавил он псаломским словом и подарил именем Эрмона другую, напротив стоящую, лесистую высоту Святогорья.
Но эта высокая радость творения о славе Божией, почивающей на брении, не вдруг могла исполниться.
Святогорский монастырь (называвшийся до своего запустения, около 1774 года, Святоборским монастырём по непроходимому бору, в числе 27000 десятин облегавшему монастырь со всех сторон и ему принадлежавшему), – этот новый монастырь в 1844 году только что воздвигался из своих развалин. Не двадцать семь тысяч десятин вековечных лесов и лугов было его старинным достоянием, а всего 350 десятин высей и гор дано ему было от доброхотных дателей. Не на Фавор было ему возвышаться, а прежде следовало оградиться у подошвы своей Святой Горы; создаться монастырю там, где он теперь есть и где у него ничего не было, кроме к малой полуторастолетней церкви Успения Богоматери. Но как оградиться и где основаться? И без того не великая древняя площадка монастыря, стеснённая полукруглым ущельем между гор и открытая всего с одной стороны реки, во время семидесятилетняго запустения вся засорилась и загромоздилась меловыми наносами и обвалами с гор, вся она проросла и заменилась лесом; а Донец с каждой весною и с каждой полой водою подмывал крутой берег. Зарождающемуся монастырю, – чтобы было где поставить ему стопу ноги своей, – следовало одной рукою горы копать, а другою реку прудить – делать громадные отсыпи крутых обрывистых берегов и рубить с корнями вон почти вековую прорасль леса. Не до Фавора ему было.
И пятнадцать лет мысль и благословенье преосвященного Иннокентия оставались неосуществлённою мыслью и незримым благословением, там, высоко почивающим в нетронутой тени и сени древесной. Внизу монастырь изумительно создавался, рос, ограждался; воздвигал странноприимные дома; подкреплял свою древнюю церковь, грозившую рушиться, и создал новую, на вратах, на месте стародавней брамы. Новая жизнь, деятельно пробудившаяся на облагодатствованном месте, с каждым годом выявляла новые свои усиленные потребности. Церкви и странноприимные дома, и самая площадь монастыря становились тесны и не поместительны для прибывающего с году на год несчётного числа богомольцев. Волею и неволею, или вернее того сказать: благословной нуждою, монастырю должно было думать о сооружении внутри себя великого соборного храма на смену тому малому древнему, который в обыкновенные дни не вмещает десятой, а в праздник Успения и сотой доли богомольцев, едва сдерживается подпорами и стоит на стасемидесяти-летних дубовых стоянах, вместо каменной основы.
И вот в 15 годах своего возобновления, как и в самый первый год его, монастырь взялся за заступ и расчищающую лопату – рыть горы в своей монастырской тесноте и у них, трудным подвигом, добыть себе площадь для предполагавшегося собора. О Фаворе нечего было и думать. Фавор, в своей высокой уединённости от центра монастыря, оставался мало кем знаем и мало кем досягаем. Там лежал камень и стоял высеченный из камня крест; у подножия его прибита была железная кружка с надписью: «На сооружение храма». Но приношений вообще было мало и мало. Господа, утомлённые трудным восходом более чем по пятистам ступеням лестницы, ведущей к Никольским скалам, не находили ни сил, ни желания карабкаться ещё выше, видевши уже самую высокую достопримечательность Святогорья: его древнейшую церковь в меловом утёсе. Простой народ, в его глубоком смирении, не приобыкший у нас щадить трудовой пот и кровные свои силы, лез дальше и выше за Никольские скалы, и путеводимый горной тропинкой досягал Фавора; но от подошвы монастыря, с самого первого шага в святые врата, рассыпая свои трудовые копейки, народ, достигши высоты Фавора, уже обыкновенно всё отдал, что было у него за душою и являлся сюда пуст и, так сказать, отрясён от дольнего праха своей медной копейки. И эта безмездность совершаемого поклонения перед нагорним уединённым крестом, – этот так сказать: камень веры, лежащий на освященном месте, и кругом его эта душу проникающая тишина под наклоном ветвей и высота неба голубого в сияющем покое и что-то внутри вас преображающееся – делало это место Святогорским раем!
И по всему казалось, что ещё долго и долго быть ему тем, чем место было в тишине почивающего над ним благословения. Монастырь, можно сказать, стонал внизу от труда и чрезвычайных усилий, заставляя стонать свои раскапываемые горы. Все его помыслы и устремления были там; как вдруг, на уединённой высоте забытого и оставленного Фавора, встречают слово, чётко написанное мелом на кресте: пора... Это, неизвестно кем, брошенное слово в самую середину забвения, шевельнуло всех; хотя оно было вовсе не пора по расчётам и счетам... Но когда приходит время вещи под небесами, для её совершения Господь посылает потребного во время своё, и на Святогорский Фавор явилась посланною здательница... Это было пять лет тому назад, и ровно в день оконченного пятилетия нынешнего 13 Августа на Святогорском Фаворе освятился храм Преображения.
«И так, Лазарь не три дня, а семьдесят лет лежавший в гробе, восстал», – говорил витийствующий Иннокентий в день открытия монастыря. «Остаётся только разрешить погребальные пелены и дать ему идти. Да предстанут Марфа и Мария, и да окажут ему последнюю услугу». И Святогорскому монастырю в действительности предстала эта попечительная Марфа и вместе высоколюбящая Мария... Конечно, на воде нельзя писать; но подъезжая к Святогорью, когда вам сверкнёт в глаза опоясывающая его голубая лента Донца – на ней будто видишь написанным прекрасное имя Татьяны Борисовны Потёмкиной.
***
Свято-Успенская Святогорская Лавра. Новейшая История.
(По данным официального сайта Лавры: http://svlavra.church.ua/ )
После того, как в 1922 году Святогорский монастырь был окончательно закрыт безбожной властью, его храмы и здания были разграблены, осквернены и частично разрушены. Сохранившиеся к началу 1990-х годов монастырские строения находились в ведении Славяногорского историко-архитектурного заповедника и санатория «Святые Горы».
В 1992 году, после 70-летнего запустения, Святогорская обитель была вновь открыта: монастырю отдали превращённый в кинотеатр Свято-Успенский собор и несколько малых зданий. 15 июля 1992 г. в Святые Горы прибыла первая братия – всего 8 человек; начались ежедневные уставные монастырские богослужения. Первая литургия была совершена в Успенском соборе 20 августа 1992 г.
4 октября 1992 года, в день памяти святителя Димитрия Ростовского, была возвращена в обитель одна из великих святынь, находившихся в монастыре до его закрытия – чудотворная икона «Святогорской» Божией Матери, чудесно сохраненная в советское время благочестивыми людьми.
К концу 1994 г. число святогорской братии достигло 30 человек. С 1995 г. начали реставрацию и восстановление храмов и корпусов обители, и в первую очередь – Свято-Успенский собор – украшение обители.
24 августа 1995 г. Украинской Православной Церковью был причислен к лику святых преподобный Иоанн Затворник, Святогорский Чудотворец. На торжестве в Успенском соборе Святогорского монастыря присутствовали 100 человек духовенства, около 7000 богомольцев. Мощи преподобного Иоанна Затворника милостью Божией были обретены Преосвященнейшим епископом Алипием 5 мая 1989 г. и в 1993 г. были переданы им Святогорскому монастырю.
21 мая 1996 г. состоялась первая литургия в храме святителя Николая на меловой скале, полуразрушенном в годы Великой Отечественной войны.
1 октября 1996 г. монастырю был возвращён Покровский храм, который в советское время использовали сначала как грязелечебницу, а потом в качестве библиотеки при санатории им. Артема. Уже 13 октября 1996 г. братия совершила здесь первое богослужение.
В 1997 г., благодаря помощи благотворителей, в обители вновь зазвонили колокола – всего 17 колоколов.
В 2000 г. монастырю были переданы пещерные храмы преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских, преподобного Алексия, человека Божия, и Рождества святого Иоанна Крестителя, находившиеся в ведении Славяногорского историко-архитектурного заповедника. С этого времени пещеры, издревле почитаемые в обители как святыня, открыты для многочисленных паломников.
В храме преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских, после реставрации, был устроен скит, насельники которого носят иноческие одеяния, сшитые по старинным образцам времён преподобных Сергия Радонежского и Андрея Рублева.
28 ноября2003 г. Святогорскому монастырю были окончательно переданы все здания и строения.
Учитывая древность обители, её историческую роль, многочисленные обращения православных верующих, а также активное возрождение монастыря и его благодатное влияние на духовную жизнь региона и Украины, 9 марта2004 годаСвященный Синод Украинской Православной Церкви с благословения Патриарха Алексия Второго принял решение о присвоении монастырю статуса лавры.
А 30 июля 2009 г., в день празднования чудотворной иконы Божией Матери, именуемой Святогорская, Свято-Успенскую Святогорскую Лавру посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
На сегодняшний день большая часть строений монастыря отреставрирована. Послушание в обители несут более сотни человек братии. Свято-Успенская Святогорская лавра является значительным духовным центром православной паствы восточной Украины и юга России.
Летом 2014 года в монастыре нашли приют 800 беженцев, в том числе 300 детей.
Ежедневно в Святогорской обители совершается полный круг богослужений иБожественная литургия. Ежедневно в 14 часов служится молебен с акафистом святителю Николаю. Каждую субботу служится панихида по усопшим. В воскресные дни (кроме дней, когда происходит Всенощное бдение), перед чудотворной Святогорской иконой Божией Матери служится параклисис (канон и акафист Пресвятой Богородице нараспев). Соборный молебен с акафистом служится: во вторник – святителю Николаю Чудотворцу, в среду – Божией Матери, в четверг – преподобному Иоанну Затворнику.
Надежда Кохановская
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
