Вспомнилось сегодня, как суровой зимней ночью вспыхнул соседский дом. Огонь ловко обнял крестьянские постройки, и хозяева еле-еле успели выбраться на волю через боковое окошко.
Тихая ночь, в которой полыхало пламя, вдруг приняла на себя не весть откуда взявшийся шквалистый ветер и приготовилась осветить темное небо уже следующим домом – нашим.
Вот тут-то и появилась баба Катя Звонарева. Она, после закрытия последнего действующего храма в дивеевской округе, приняла на себя "грех" и продолжала, с благословения ли или по собственному велению, творить церковную службу у себя дома и часто спешить на требы по просьбе людей.
Так вот баба Катя Звонарева и появилась среди пожарища с иконой Николая Чудотворца. Прижимая ее к груди, она вступила на высоченный сугроб и пошла, крестясь и не проваливаясь, по кругу сначала около нашего дома, а потом вокруг бушевавшего пламени.
И что же? Поднявшийся грозный ветер утих, будто его и не было, так чуть тянул, но уже повернул в сторону картофельных конопляников, туда, где уже пламя никому беды больше не принесет.
– Баба Катя, так говорят от пожара может спасти Неопалимая Купина, а ты без нее. – Да что ты, Ванечка, она тоже со мной – вот на груди, под полушубком, а Микола пусть посмотрит, подумалось мне, от какой беды он людей спасти может. Видишь – помог.
Вот с тех пор мне не давал покоя вопрос: почему в наших краях все, от мала до велика, обращались к Святителю не иначе, как только Микола? Не Николай, а именно Микола.
Не могу утверждать – прав я или нет, но только в наших домах в красном углу всегда стоят иконы таким порядком: в центре Спаситель, по левую сторону Богородица, а по правую Николай Угодник.
Милостивец, милостынец, милый сердцу и взгляду Святой. И пришлось по душе и сердцу людям этот материнский теплый звук "м". Прижился он, приласкался в надеждах и благодарностях. Так и стал звучать: Микола, Миколай Угодник, Миколай Чудотворец.
И не только у нас, он и в соседней рязанской стороне тоже Миколай Угодник – надежа людская. Посмотрите, кто не встречался с этим стихотворением, а кто знает его – вспомните Сергея Есенина:
В шапке облачного скола,
В лапоточках, словно тень,
Ходит милостник Микола
Мимо сел и деревень.
На плечах его котомка,
Стягловица в две тесьмы,
Он идет, поет негромко
Иорданские псалмы.
Злые скорби, злое горе
Даль холодная впила;
Загораются, как зори,
В синем небе купола.
Наклонивши лик свой кроткий,
Дремлет ряд плакучих ив,
И, как шелковые четки,
Веток бисерный извив.
Ходит ласковый угодник,
Пот елейный льет с лица:
«Ой ты, лес мой, хороводник,
Прибаюкай пришлеца».
2
Заневестилася кругом
Роща елей и берез.
По кустам зеленым лугом
Льнут охлопья синих рос.
Тучка тенью расколола
Зеленистый косогор…
Умывается Микола
Белой пеной из озер.
Под березкою-невестой,
За сухим посошником,
Утирается берестой,
Словно мягким рушником.
И идет стопой неспешной
По селеньям, пустырям:
«Я, жилец страны нездешной,
Прохожу к монастырям».
Высоко стоит злотравье,
Спорынья кадит туман:
«Помолюсь схожу за здравье
Православных христиан».
3
Ходит странник по дорогам,
Где зовут его в беде,
И с земли гуторит с Богом
В белой туче-бороде.
Говорит Господь с престола,
Приоткрыв окно за рай:
«О мой верный раб, Микола,
Обойди ты русский край.
В шапке облачного скола,
В лапоточках, словно тень».
Ходит милостник Микола
Мимо сел и деревень.
На плечах его котомка,
Стягловица в две тесьмы,
Он идет, поет негромко
Иорданские псалмы.
Злые скорби, злое горе
Даль холодная впила;
Загораются, как зори,
В синем небе купола.
Наклонивши лик свой кроткий,
Дремлет ряд плакучих ив,
И, как шелковые четки,
Веток бисерный извив.
Ходит ласковый угодник,
Пот елейный льет с лица:
«Ой ты, лес мой, хороводник,
Прибаюкай пришлеца».
4
Горек запах черной гари,
Осень рощи подожгла.
Собирает странник тварей,
Кормит просом с подола.
«Ой, прощайте, белы птахи,
Прячьтесь, звери, в терему.
Темный бор, — щекочут свахи, —
Сватай девицу-зиму».
«Всем есть место, всем есть логов,
Открывай, земля, им грудь!
Я — слуга давнишний богов —
В божий терем правлю путь».
Звонкий мрамор белых лестниц
Протянулся в райский сад;
Словно космища кудесниц,
Звезды в яблонях висят.
На престоле светит зорче
В алых ризах кроткий Спас;
«Миколае-чудотворче, Помолись ему за нас».
5
Кроют зори райский терем,
У окошка Божья Мать
Голубей сзывает к дверям
Рожь зернистую клевать.
«Клюйте, ангельские птицы:
Колос — жизненный полет».
Ароматней медуницы
Пахнет жней веселых пот.
Кружевами лес украшен,
Ели словно купина.
По лощинам черных пашен —
Пряжа выснежного льна.
Засучивши с рожью полы,
Пахаря трясут лузгу,
В честь угодника Миколы
Сеют рожью на снегу.
И, как по траве окосья
В вечереющий покос,
На снегу звенят колосья
Под косницами берез.
Помолись с ним о победах
И за нищий их уют».
Ходит странник по трактирам,
Говорит, завидя сход:
«Я пришел к вам, братья, с миром —
Исцелить печаль забот.
Ваши души к подорожью
Тянет с посохом сума.
Собирайте милость Божью
Спелой рожью в закрома».
Каково же было мое радостное состояние, когда год назад я услышал, как народная артистка Россия Людмила Николаева прочитала своего земляка Есенина и буквально сердцем напела эти стихи своим необыкновенным, чистым, ангельским голосом и укрепила в нас веру в любимого Миколу.
Иван Чуркин (Саров)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
