Пасха Красная! Пасха Великая! Ликующий звон висит в воздухе, на десятки тонов перекликаются между собой церковные колокола не только в больших городах, но и в маленьких захолустных деревушках, и, внимая им, радостно бьются сердца православных людей...
Кто же первый придумал извлекать из меди эти мощные дивные звуки? Есть предание, что то был святой Павлин.
Много, много лет тому назад он жил епископом в очаровательной местности Кампанье, в городе Ноле. Он уже был стар и слаб, но всей душой заботился о распространении Христовой веры среди язычников, населявших многочисленные сёла и городки, раскинутые по Кампанье. С этой целью он повсюду посылал проповедников-монахов, ожидая того счастливого времени, когда в роскошных померанцевых рощах и на изумрудных лугах нечестивые языческие песни навсегда заменятся молитвами Иисусу.
Проповедники обходили селения, говорили полудиким, заблуждающимся людям об едином Боге, о любви и о правде, учили их жить по-новому, по-Евангельски.
И пока они говорили, язычники слушали их со слезами на глазах. Но лишь только проповедник уходил на другое место, как опять начиналось всё по-прежнему: начинались языческие игры и песни, возобновлялись пиры, снова проливалась кровь животных в жертву богам, и снова в вихре разных языческих удовольствий люди забывали об истинном Боге: не было ничего такого, что могло бы им напоминать о проповеди монахов и заставляло бы удерживаться от греха.
И об этом постоянно говорили проповедники-монахи своему епископу.
– Они каются в своих прегрешениях, – слышал он, – они, рыдая, просят прощения, но разве можно поручиться за них? Ведь бывает часто так, что в одно и то же селение монах может попасть лишь через 2 недели, и всё время жители его находятся одни.
Кроме часовни, где стоит Крест Господень, у них ничего нет, что напоминало бы им о Боге, да и в часовню-то надо позвать, напомнить, чтобы они пришли, а кто это сделает?
И вот, наконец, под влиянием этих речей престарелый епископ решил сам обойти все селения и побеседовать с народом…
Вдохновенно с любовью и верой проповедовал епископ Павлин в первом ближайшем селении, а когда наступила ночь, он пригласил всю толпу, так доверчиво окружавшую его, помолиться вместе с ним перед сном.
– Господи! Не скрой от нас лица Твоего! – воскликнул он, устремив вдохновенный взор в бездонное звёздное небо. – Воззови Сам к этому бедному тёмному краю, привлеки к Себе сердца наши. Пусть и те, которые отошли от нас, возвратятся к Тебе, Боже наш! Призови их к Своему стаду! – и, благословив народ, епископ отпустил всех по домам.
На другое утро он отправился дальше, но, прощаясь с ним, один из жителей сказал:
– Как вчера нам было хорошо молиться, святой отец! Но мы слабы, ты видишь сам. Умоли же за нас Творца, чтобы Он постоянно напоминал нам о наших грехах, о наших поступках!
И епископ обещал.
Он ушёл, а душа его ни на минуту не забывала этой просьбы слабых, несчастных людей, и уста всё время шептали молитву:
– Воззови к ним, Господи, Сам Твоим гласом, обрати их к Себе…
С этими словами он и задремал поздним вечером, присев не невысоком холме.
И вот чудится ему, что весь холм, на котором он сидел, покрылся голубыми цветами, которые наклоняются к земле открытыми чашечками. Тихий стройный звон несётся от них при колебании ветра и слышится удивлённому епископу, что в этом серебристом звоне повторяются слова его молитвы:
– Воззови! Воззови!
Он проснулся, умилённый и счастливый, вдруг внезапно понявший, что он должен сделать не только для жителей этих языческих селений, но и для целого мира.
И вместо того, чтобы отправиться в следующее селение,как он предполагал, старец возвратился в Нолу. Был уже час вечерней молитвы, когда он вошёл туда, и по улицам города проходил пономарь с куском железа, в которое он ударял твёрдой палкой, чтобы звуком, происходившим от этого, сзывать верующих в церковь помолиться. Но звук был такой глухой и ничтожный...
– Нет, другое нужно! – подумал епископ и отправился в свою келью окончательно обдумать чудный сон.
Много дней и даже недель прошло в упорных молитвах и думах у епископа, много было работы и искусному меднику, которому поручил старец изготовить из меди форму, точь-в-точь как раскрытая чашечка голубого колокольчика, но только в огромных размерах. Наконец, колокол был изготовлен и повешен на толстых верёвках на особо устроенную перекладину. И когда, сгорая от волнения, не дождавшись, когда будет приделан к колоколу язык, епископ молотком ударил по медному краю – пронёсся певучий серебристый звук и расплывчатой волной полетел далеко за стены епископского сада…
– Это голос Бога! – прошептал св. Павлин, и бесконечной радостью, бесконечной благодарностью к Богу затрепетало старческое сердце…
– Ты услышал смиренную молитву, Ты воззвал к несчастному народу, научил, как добиться могучих далеко разносящихся звуков!.. Эта медь, холодная и мёртвая, до сих пор хранившаяся в недрах земли, будет звать людей к Твоему Дому, будет напоминать им, что по-Божьему надо жить в Твоем мире! Слава Твоему милосердию! - думал счастливый счастливый епископ, медленно ударяя по краям нового колокола и внимая таинственно звучащим переливам меди…
Так – говорит предание – был изобретён первый колокол.
Е.П.
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
