Коля вышел из храма и остановился. Он думал, что жизнь его после причастия резко изменится, станет другой, в мозгах что-то прояснится, но словно ничего не произошло. Так и сказал себе: «Ничего не произошло». Вспомнились, правда, слова священника из проповеди:
— Сейчас принято говорить: «Надо пойти грехи сдать». То есть это как мелочь в банк сдать. Мешает, карман тяжелит, звенит и окружающих этим тревожит. А так сдал. Только, грехи-то остаются, и последствия их остаются. Обменяют мелочь на бумажную сторублёвку. Легко, хорошо стало. Потом на тысячную…»
Коля постоял немного и поплёлся к матери, надо пообедать, а дома у него ничего не было.
Мать поздравила его с причастием. Правда, Коле показалось, что как-то не особенно радостно. Хотя обед приготовила шикарный. Коля даже объелся. Он вспомнил, как пару месяцев назад мать сказала ему, что он не разу не причащался. Что крестила она его болезного, с отставанием в развитии и готового умереть, ещё младенцем, и батюшка говорил, что на следующий день надо принести на причастие. А мать не принесла, и на следующие воскресение не принесла. Потом одно за другим, и так остался Коля без причастия. Его сильно поразило это. Может быть, вся его тридцатилетняя жизнь такая несуразная только от этого.
Два месяца он готовился, ходил на разговоры к священнику, читал книги, которые тот советовал, постился. И вот ничего.
После еды и беспокойной от волнения ночи клонило ко сну, но Коля не хотел засыпать у матери и пошёл к себе на съёмную квартиру. По дороге заскочил в магазин, взял три пачки сухого завтрака. Вообще, мать ругается на эти завтраки: «Ничего лучше придумать не могут», «Приходи ко мне и завтракай», «Да и переезжать ни к чему было». А ему нравятся сухие завтраки, особенно детские. А со стороны можно подумать, что он их покупает детям. И вот придёт домой, а они скажут: «Привет, папа!»
Очередь в кассу человек пять. Впереди полная женщина с тележкой. Тележка битком набита. «На месяц люди закупаются», — подумал Коля. Он определил и мужа женщины. Около выхода стоял скучающий тоже плотненький мужичок с ключами от машины в руках. Чувствовалось, что он в любой момент готов подскочить к кассе и начать укладывать продукты в пакеты. Очередь не продвигалась, что-то случилось с оплатой по безналичному расчёту. В это время открылась соседняя касса, и Коле посчастливилось оказаться на ней первым. После того, как заплатил, уже у выхода, обернулся на женщину с полной тележкой: она ещё только начала выкладывать. Сам не зная чему, довольно улыбнулся. Украдкой глянул на мужа. Вспомнил о чеке и по привычке проверил его: вместо трёх сухих завтраков там было пробито два. Коля постоял несколько секунд рядом с мужем женщины, потом вернулся к кассе. Продавщица обслуживала следующего клиента. Пикал прибор, считывающий штрих коды.
— Извините, — сказал Коля громко и неловко. — Извините.
Продавщица замерла прямо с товаром в руках. Она была маленького роста, поэтому работала стоя, в кресле ей, видимо, неудобно. Очередь заволновалась. Коля нагнулся к продавщице и прошептал, показывая чек:
Здесь у вас неправильно: надо три пробить, а вы два.
Продавщица глянула в чек, потом на Колю и ответила спокойно:
— Спасибо! Сейчас. Подождите немного.
Пришлось подождать. Стало вдруг стыдно чего-то, и он старался не смотреть на людей. Когда доплачивал, ему всё казалось, что он украл, а теперь сознался. Поэтому поскорее вышел на крыльцо. И по улице тоже шагал быстро, не замечая прохожих. И только около своего дома опомнился, ещё раз глянул в чек, скомкал его и кинул в урну.
В квартире у Коли пока довольно пусто. Диван, пара стульев, старый шкаф с на сторону повисшей дверью, да холодильник на кухне. Рычит, просит, чтоб ему продуктов подбавили. Особенно не нравятся Коле обои, они наводят тоску. Когда Коля смотрит на них, вспоминается почему-то школа, то время, когда он ничего не понимал, ничего не успевал, но всё равно каждый день надо было идти на уроки, где его ругали. Обои придётся переклеивать, только как. Немного помечтав о ремонте, вспомнив свой хороший поступок, Коля прилёг на диван и уснул.
Проснулся он с ощущением радости. На улице вечерело. Открыл один пакет с сухим завтраком и поел, загребая хлопья прямо рукой. Оделся, в прихожей подхватил туристический рюкзак, в котором потихоньку переносил вещи от матери и пошёл в магазин.
Той маленькой продавщицы на месте не оказалось. Коля сделал пару кругов по торговому залу и стал набирать продукты. В основном то, что долго лежит: консервы, макароны, каши.
Когда брал гречневую крупу, одна пачка хлопнулась на пол. От ударапластиковая прозрачная упаковка разорвалась на двое. Крупа рассыпалась во все стороны. Коля отступил назад, словно это была не гречка, а грязь или даже кровь. Он обошёл стеллажи с другой стороны. Гречку веником на савок уже заметал продавец-консультант. Коля снова вспомнил о том, как сегодня помог продавщице, подумал: «Это я, извините, пожалуйста». Потом неловко подступил к консультанту:
— У вас тут много лежало, я другую брал, а эта упала.
— Упала и лопнула? — спросил тот.
Коля только кивнул и пошёл на кассу. Рюкзак набил под завязку. В хозяйственном отделе ещё взял зелёный пластиковый тазик, а то стирать не в чем.
На улице уже настоящая ночь. Кое-где горели редкие фонари. Люди в их свете совсем другие чем днём. Рюкзак оттягивал плечи, тазик в руках казался рулём, и Коля всё усмехался этому. Он свернул в узкую улочку, где нет тротуаров и пошёл прямо посерёдке дороги. Фонарей здесь не было, свет из окон домов не справлялся с темнотой. Иногда приходилось идти маленькими шажками, чтобы не оступиться и не попасть в лужу.
…Из какого проулка вывернули два мужика, Коля не мог определить. Они вдруг оказались прямо перед ним. Один высокий, другой маленький.
— Братан, выручи, пропадаем.
Коля не сразу сообразил, что обращаются к нему.
— Нее. Не, — ответил нерешительно. И потом уже, делая вид, что не понимает, прошёл дальше.
— Тебе рюкзак-то не тяжело нести? — крикнули вдогонку.
Коля остановился, повернулся в их сторону и пошутил:
— А что, хочешь помочь?
Мужики сразу, как по команде, развернулись и пошли на него.
— Да, хочу!
— Брат, постой немного.
И вот они уже рядом с Колей. Перегородили дорогу. Высокий суёт руку для пожатия:
— Славик, — большого пальца нет.
Второй взял тазик в руки:
— Тазик. Жалко, что не медный. Слушай, брат, дай тридцать рублей.
— На водку не дам.
— А на молоко? Я жрать хочу.
— Нет.
— Причина какая?
— Не дам.
— Причину скажи.
Высокий схватился правой рукой без пальца за куртку Коли. Маленький подёргал за лямки рюкзака:
— Тебе ведь тяжело. Мы сейчас рюкзачок твой снимем и куртку. Мы можем, но мы ведь по-честному просим, напрямую.
— Не дам.
Маленький вдруг отступился. Но высокий продолжал держать за куртку. И даже откинул левую руку в сторону для замаха.
— Славик, отпусти. Если человек сказал — нет, значит — нет.
Славик ничего не мог сказать и только пыжился, показывая, что хочет ударить.
Коле вдруг стало весело от этого, и он улыбнулся:
— Не так просишь.
— А как?
— Ради Христа надо.
— Ради Христа, ради Христа, пожалуйста, — вновь оживился маленький.
Коля достал из нагрудного кармана пятьдесят рублей и протянул маленькому.
— Спасибо, брат, от души! Спасибо! От души, — тот пожал ему руку.
Славику это не понравилось.
— Ты крещённый, значит? — сказал он. — И мне дай сто рублей. Я молитву знаю: «Еже еси на небеси…»
Коля легко вырвал куртку из ослабевшей руки.
— Стой! Я же не дочитал, — крикнул Славик.
— Ну, и читай!
Коля пошёл ходчее. Спину холодит. Она вспотела то ли от рюкзака, то ли при разговоре с мужиками. И вот теперь холодит. Торопясь, он чуть не вошёл в лужу, огромная, она едва поблёскивала пугающей чернотой на всю дорогу. Коля стал присматриваться, как обойти. И вдруг на той стороне лужи заметил стоящего человека. Человек показался подозрительным. Коля помедлил с минуту. До этого, пока шёл, не чувствовал, какой рюкзак тяжёлый, а приостановился и почувствовал. Человек всё стоял. Наконец Коля осторожно пошёл в обход по бровке. Человек в ту же секунду ступил в лужу и быстро-быстро зашлёпал по воде. Это была женщина. Она чуть приподняла свою длинную юбку, из-под которой светлели голые икры. Проходя мимо, женщина заторопилась ещё больше. Коля дождался, пока она уйдёт, и тоже прошёлся прямо по луже.
Дома выложил продукты на пол рядом с газовой плитой. Мясные и рыбные консервы банка на банку. Каши макароны кучками по сортам и видам. Показалось, что в квартире стало совсем пусто. Коля оделся и пошёл гулять. Ботинки были мокрыми, и ногам неприятно. Долго шёл в сторону центра, но людей никак не попадалось. Наконец впереди заметил мужика. Тот стоял на перекрёстке. Все четыре светофора перекрёстка мигали жёлтым светом. От этого мигания казалось, что мужик дёргается в конвульсиях и вот-вот упадёт, но никак не падает. Как только Коля приблизился, мужик перешёл дорогу и стал уходить вдоль по улице. Но как-то медленно, в вразвалочку. Коля быстро догнал его. Это был невысокий коренастый мужчина в толстовке, капюшон надет на голову. Когда Коля поравнялся с ним, тот неожиданно повернулся и спросил резко:
— Закурить не найдётся?
Коля даже присел от испуга. Внутри его словно была натянута до предела какая-то жила, и вот теперь лопнула.
— Не курю. Нету. Ничего у меня нету. Ничегошеньки, — слёзы сами хлынули из глаз, он стал выворачивать карманы. — Нету! Совсем ничего нету…
Мужчина, уже не молодой или молодой, но осунувшийся, тоже как будто испугался в свою очередь и побежал обратно к ритмично мигающим жёлтым светофорам, остановился у перекрёстка и снова стал ждать.
Сергей Мурашев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
