Суздаль – белый, чистый, снежный. Суздаль – звенящий, поющий, закликающий. Суздаль – игрушечно-сказочный, нарядно сверкающий. Суздаль – радушный, хлебосольный. Суздаль – вольный, просторный, с долинами и реками, со взгорьями и оврагами. Суздаль – с узловатыми стражниками– вязами, с хороводами пушистых елочек в сверкающих снежных шубках на горделиво расправленных зеленых плечах, с застывшими от удивления и восхищения мечтательными березками, с длиннокосыми ивами, расхристанными своевольным ветром. Суздаль с церквами, предстающими то в образе белокаменных невест в кокошниках, то в образе дородных купчих в золотых головных уборах с обрамлением, то – стройных молодых щеголих в разноцветных сарафанах.
Мы приехали в этот город поздним вечером, а просыпаемся с колокольным звоном. И с каждым ударом тихая радость закрадывается в душу. Дочка перекатывается со своей кровати на мою, ловко, как котенок, зарывается в одеяло, жарко шумно дышит, согревая пространство внутри. Я ее поглаживаю и щекочу – а она смеется в ответ. Мы чувствуем себя в безопасности – внутри толстых стен бывших монастырских келий Ризоположенского женского монастыря, где остановились в гостинице. За высоким, полукруглым сверху окном порхает снежок, маленькими хлопьями-птичками опускается на откосы, на фронтоны соседнего дома, на землю. Черным суетливым облаком пролетает стая гогочущего воронья. И опять – колокольный звон, белый свет, на душе – мир, покой, праздник. Сегодня 7 января – Рождество Христово. «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума».
В храме много людей: маленьких, юных, молодых, степенных, стареньких. Радующихся и уставших, с искрящимся взглядом и потухшим, с некрепкой верой и великой, с маленькими заботами и большими попечениями, разных по складу и настроению людей. «Ой, сумку где-то потеряла, там ключи, как домой попаду?» – вздыхает пожилая раба Божья, кружась по храму. «Да вот же она, сумка ваша, приютилась у лика чудотворной иконы Богородицы Казанской, укрылась под живыми цветами, дарованными Заступнице небесной» «Сохранила Матушка! – запричитала старица и приникла благодарно к иконе. «Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго!... Ты бо еси Божественный покров рабом Твоим».
Тянется живой ручеек от притвора к алтарю. Только один человек, лавируя между встречным потоком людей, стремится к выходу, застенчиво поясняя: «Душно мне очень, воздуха свежего хочу глотнуть». Прихожане улыбаются ему вслед – разве можно осуждать в такой день? Тепло в храме сердцу, а жарко телу от горящих повсюду свечей. Царские врата открыты, мерещится бело-голубая даль за ними. Сводчатые потолки – как отцовские надежные плечи. Русские узоры – орнаменты на стенах, как нежное ласковое прикосновение маминой руки. Лики святых – близкие, изумленные, прощающие нас, грешных. Золотой свет, солнечным столпом исходящий из узких окон, приподнимает от суеты. И в центре – живая елочка, дышащая свежестью, разряженная гирляндами, ангелочками, снежинками и игрушками, сделанными ребятами из Воскресной школы. Детки постарше мелькают возле нее, как искринки от фейерверка. Малыши прижимаются пока к маминой груди или восседают на папиных плечах. Все ждут Причастия. Защитным крестом – ручки на груди, теплотой проникающее внутрь – Причастие, тающая, как снежинка, частичка на языке. «Господи, слава Тебе».
Друзья Оля Блюмина и Алексей Полубота преподносят в дар пряник ручной работы, покрытый молочной глазурью. На бумажной плиссированной салфетке под пряником – благоразумный совет: «Истинная красота познается не по внешнему виду, а по нравам и пристойному поведению». Мы пристойно выходим из храма, наложив на себя крестное знамение. Чтобы…понестись в расписной деревянной карете по зимнему Суздалю. Ведь нрав наш сегодня – детский, порывистый. Лошадка в вязаном кокошнике, звенящая бубенцами, с развевающимися по ветру кистями несет нас мимо церквей, высоких колоколен, мимо валов и оборонительных стен с башнями, мимо резных фасадов домов. Со снежно-ледяных гор слетают на ватрушках задорные ребятишки. Потом и мы тоже будем кататься. Замирая от восторга на крутых спусках, ватрушка – волчком, шапка слетит с головы, и ты в азарте, не замечая удара, стремительно перекатываешься в сторону. В лицо вьюжит снежная пыль. Слижешь с губ растаявшие капли – и опять покорять снежные вершины. Карабкаешься вверх, цепляешься за снежные выступы, и все равно соскальзываешь.
Идем вдоль хлебосольных торговых рядов, вереницей протянувшихся по площади. Горячий сбитень и бутерброд с салом на ржаном хлебе, хруст соленого огурчика и дегустация фирменного суздальского огуречного варенья, приправленного мятой и лимоном. Купим яркие, украшенные бисером и тесьмой кокошники, подпоясаем кургузые московские шубки нарядными кушачками и воссядем в сказочную хрустальную карету из электрических огоньков, установленную суздальцами к празднику. Над нами уже загораются звезды и светят и направляют, как когда-то волхвов в пещеру. «В нем бо звездам служащие, звездою учахуся Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока».
«Суздаль, – рассуждает на обратной дороге в машине моя девятилетняя дочка, – Суз – даль, заканчивается на –даль. Но он же не далекий, а близкий. Всего ничего от Москвы, и ты в сказке! Я так хочу здесь жить». Она улыбается и засыпает. А я и дома долго не могу уснуть, возвращаюсь мыслями в город Суздаль, вспоминаю рождественскую службу. Рождество Твое, Христе Боже наш, озарило мир светом Богопознания.
Людмила Семёнова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
