На просторах Костромской земли, равной по величине целой Франции, затерялось небольшое село Карабаново. Лежит оно верстах в двадцати от Костромы. Село неприметное, десятка четыре домов, а жителей и того меньше: вымирает российская глубинка. Но стоит там храм, судьбами своими связанный со всей Россией, да пожалуй, и с целым миром. Это храм Воскресения Христова. Расположился на берегу небольшой речки Юрзовке. Известно о нём немного. В архивах сказано:
«Церковь Воскресения Христова в с. Карабанове каменная с колокольней и каменной оградой вокруг храма была выстроена в 1833г. на средства прихожан. Внутри ограды было устроено кладбище, на котором погребались умершие. В 1890г. устроена каменная одноэтажная сторожка красного кирпича для караула церкви также на средства прихожан. Для жительства священника прихожанами в 1892г. был куплен деревянный дом у вдовы умершего священника за 450 рублей (напротив храма). Дьякон и псаломщик жили в собственных деревянных домах, выстроенных на церковной земле. Согласно клировым ведомостям за 1880-1917гг. земли при церкви: пахотной – 24 десятины 1830 кв. саженей; сенокосной – 8 десятин 1950 кв. саженей; неудобий – 4 десятины 1660 кв. саженей, из них под самой церковью и кладбищем находилось 600 саженей. В церкви были освящены три престола: в холодной – во славу Воскресения Господа Иисуса Христа из мертвых, в тёплой – в честь святого великомученика Димитрия Солунского и святителя и чудотворца Николая Мирликийского.»
И ещё известно, что по переписи населения 1897 года в с. Карабаново проживало 60 мужчин и 95 женщин. Основное занятие жителей села – извоз. А на 1907 год в селе было 19 дворов и проживали 106 душ.
Мирно и спокойно жил храм десятилетиями, устоял во время революций и гражданских войн, уцелел в Великую Отечественную войну. А в пятидесятые годы ушедшего века закрыли и разорили его. Сельские богоборцы устроили в нём машинно-тракторную станцию, разворотили северную стену, чтобы проезжали трактора. А потом колхоз «Советская армия» стал сваливать там минеральные удобрения. Храм медленно погибал. За сорок лет запустения купола обрушились, ни окон, ни дверей, ни пола уже не было. Печальные развалины былой красоты.
Но рухнула безбожная власть в девяностые годы, и храмы стали восставать из пепла.
Возродился и храм Воскресения Христова.
Началось с того, что сын председателя колхоза, погубившего храм, Борис Павлович Волин решился во что бы то ни стало восстановить его, собрал чиновничьи бумаги и получил, наконец, разрешение. Но главное – найти священника. Без него прихода нет.
Как раз в это время домой в Кострому из США возвращался протоиерей Георгий Эдельштейн, которого пригласили в свою церковь американские методисты из Вашингтона и, пообщавшись со священником, предложили помощь на восстановление храмов в России. По возвращении отец Георгий обращается к своему правящему архиерею епископу Костромскому и Галичскому Александру с просьбой перевести в какой-либо храм, нуждающийся в ремонте и восстановлении. А их на Руси ныне несчётное число. И тут помог случай, он встретился с Борисом Волиным, узнал историю карабановского храма и, получив назначение, ранней весной 1992 года отправился в село…
Но тут прервёмся ненадолго, чтобы поведать о необычной судьбе самого отца Георгия. Поначалу в его жизни, казалось бы, ничто не предвещало священническую стезю. Отец – инженер-экономист, мать, окончив киевский педагогический институт, работала всю жизнь библиотекарем. Скромная интеллигентная семья. И вдруг в 23 года юный Георгий, студент института иностранных языков, ясно осознал, что непременно должен стать священнослужителем. Рационально понять это было невозможно. Может, подсознательно действовал проникновенный голос матери, певшей ему в детстве католические гимны, может, молитвы прабабушки о том, чтобы один из внуков стал священником. Но это свершилось. Георгий однажды подошёл в церкви на Смоленском кладбище к старичку священнику со словами: «Батюшка, я хочу креститься». И потом ещё более 20 лет шёл к заветной цели. А между тем внешне жил благополучно: кандидат наук, доцент, преподаёт в вузе английский язык.
Лишь в 1979 году его рукоположили во диакона и назначили настоятелем церкви Иоанна Богослова в селе Коровино Волоконовского района Белгородской области. Храм был недействующим. В 30-е г.г. тут был склад зерна. И вот в полуразрушенном храме, который не отапливался, отец Георгий служил при 18˚ мороза, держа в голых руках то чашу, то крест металлический, в варежках-то служить не станешь. Летом в храм во время службы заходили гуси, куры, заглядывали в дверь коровы, в притворе строили гнёзда ласточки. И тем не менее с большими трудами отец Георгий храм восстановил. Потом были храмы в г. Кадникове, в сёлах Ламаниха, Ушаково.
В девяностые годы прошлого века, когда интерес к России во всём мире возрос необычайно, отца Георгия стали приглашать выступать с лекциями в зарубежные страны: США, Великобритания, Норвегия, Ирландия. Интересовались большей частью нынешним положением русской православной церкви и новым российским законодательством о церкви, а также жизнью российской глубинки, о которой иностранцам мало что ведомо. Все деньги, заработанные лекциями, священник отдавал на восстановление храма. Но однажды поток долларов иссяк. Произошло это неожиданно. На одном из приёмов в Соединённых штатах, где был и отец Георгий, профессора московского мединститута подарили американцам мундир полковника российской армии. За столом веселье, пьют, закусывают. Один американский военный ушёл и вернулся, одетый в этот мундир. Всё как положено: погоны, звёздочки, кортик. Влез на стол и великолепно сплясал лезгинку. Зрители довольны, хлопают. А отец Георгий взял слово да и сказал на блистательном английском: « Мне очень приятно, что американцы чтут свою родину и свой флаг. У вас в каждой церкви в углу рядом с храмовой иконой стоит американский флаг. И когда вы идёте крестным ходом, то несёте крест, а сразу за крестом флаг. Мне кажется это странным, но такова ваша традиция. Вы благоговейно относитесь к символам вашего государства. Позвольте и нам благоговейно относиться к символам нашего государства и нашей армии. Думаю, вам бы неприятно было, если бы в России кто-нибудь насмехался б над мундиром полковника американской армии. Мне было неприятно видеть, что вы здесь делаете». Минутная пауза. Американский военный извинился. Но больше отца Георгия в Америку не приглашали…
…Приехал отец Георгий в село Карабаново на рейсовом автобусе и у магазина, где обычно собираются сельчане посудачить, сообщил, что через три дня будут первые службы. В местах, где когда-то был пол, хлюпала под ногами зловонная жижа. Священник вынул из чемодана епитрахиль, иконку, крест, поставил в стакан с пшеницей свечу, на подоконнике расстелил платок, положил на него крест и Евангелие. И вот так, под голубым небом в полуразрушенной церкви пел каноны и стихиры о храме, о селе и о всей Богохранимой стране Российской.
А через три дня отслужил водосвятный молебен и окропил храм внутри и снаружи. На первую службу собралось человек двадцать. После службы прихожане несколько часов работали, убирая храм от мусора. Потом выбрали казначея, который сдал 117 рублей 39 копеек. Это был первый вклад на восстановление храма.
Поначалу никто не верил, что можно восстановить такие развалины. Северная стена разворочена. Восточная половина храма – «летний храм» – сохранилась значительно лучше, чем западная – «зимний храм»: там не ссыпали зерно, ни удобрения. Кое-где сохранилась штукатурка и даже роспись верхнего яруса.
Отец Георгий вспоминал:
«Летом 1992 года в Карабаново приехала группа норвежцев. Жили неподалёку, в Иконникове, в бывшем пионерском лагере «Синие дали». Впервые в жизни они не могли принять утром тёплый душ, работали вместе с нами, шкурили лес, разбирали кирпичную кладку уродливых пристроек к храму, приводили в порядок кладбище, о котором в архивной справке сказано, что на нём «погребались умершие», а потом уехали и через две недели прислали деньги, собранные для нас лютеранским пастором Инге Манцекером и ветеринаром Иоганнесом Оствайтом. Денег хватило и на уплату долгов, и на новую крышу. Потом с какими-то спортсменами случайно приехал пожилой баптист из Канады Рон и, ничего не объясняя и ни о чём не расспрашивая, дал столько же. А однажды приехал католический священник из Ирландии и долго, упорно расспрашивал меня обо всём. А года через полтора прислал крупную сумму денег, на которую мы написали иконостас».
Вот так на деньги американских, норвежских, канадских и ирландских христиан долгих семь лет воссоздавался православный храм и вскоре воссиял прежней красотой. Поистине, всем миром, всем земным шаром возрождалась российская святыня.
Потом стали приводить в порядок старинное кладбище, где покоятся люди, составившие целый пласт русской культуры XIX века. Кладбища практически не было. Кресты повыдергали, ограды снесли, могильные холмики сравняли с землёй. На этом кладбище была похоронена поэтесса Анна Готовцева (в замужестве Корнилова), уроженка Костромской губернии, чья усадьба стояла недалеко от села. Она часто приходила в храм и вносила посильные пожертвования. К счастью, кирпичный склеп Готовцевых сохранился. Поэтесса печаталась в известных журналах «Сын отечества», «Московский телеграф», «Галатея», «Северные цветы». Она приветствовала Пушкина стихами «О, Пушкин! Слава наших дней…», а он ответил ей мадригалом «И недоверчиво и жадно смотрю я на твои цветы…». Рядом с Анной Готовцевой покоятся её сын Юрий Корнилов и сестра – девица Мария. «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, душам усопших раб Твоих»…
Постепенно в храме стала появляться церковная утварь. Часть её – иконы, подсвечники – принёс Борис Волин. Спас от разграбления храм святителя Николая, что в селе Козура, недалеко от Карабаново. Сохранил от татей до поры до времени церковное богатство. Храм этот зияет ныне пустотами: сверху – от обрушенных куполов, снизу – от ям чёрных копателей, разворошивших вдоль и поперёк все внутренности храма. Через дорогу от храма – широкое голое поле, поросшее дикой травой. Некогда здесь было село Козура. Сейчас ничего – ни камешка, ни кирпичика. Будто и не жили здесь люди. И лишь напротив вокруг полуразрушенной церкви высятся ещё надгробные плиты с могильными холмиками давно усопших сельчан. Таких сёл не одно и не два на Руси. Это глубоко запало в душу Борису Павловичу Волину, и поставил он крест на кладбище у храма Воскресения Христова, единственный крест не только на земле российской, но, пожалуй, на всей нашей грешной Земле, крест – в память погибшей деревни…
А отец Георгий служит Богу, храму и людям и лечит человеческие души в наш непростой и тревожный век.
«В сельском храме мне теплее, веселее, – сказал как-то отец Георгий, – я не люблю храмы, блистающие золотом, не люблю профессиональные хоры. В моём приходе поют все люди, которые пришли. Мне лично нравится тихая, спокойная сельская церковь, где я знаю всех прихожан. И я счастлив, что попал в это благодатное место».
Александр Соколов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
