"Мечтаю, чтобы еще хоть разок отстоять литургию"

Письма из тюрьмы настоятелю тюремного храма

Без даты.

Здравствуйте, отец Трифон!

Вот вроде более-менее собрался с мыслями и решил Вам написать. Сейчас на улице праздники, но настроение у меня совсем не праздничное. А дело во-псе не в том, что я нахожусь в тюрьме, просто для веселья нет причин. Чем больше сижу здесь, чем чаще бываю в церкви, тем все пристальнее всматриваюсь в свою прошлую жизнь. Она напоминает мне бушующее море. Такое ощущение, будто мое детство прошло на острове. Потом, когда оно закончилось, посадили меня в лодку и отправили в море, и так с тех пор носит ее по волнам и никак я не могу пристать к берегу. Да еще куда ни шло, если бы берег один был, так нет же — их два: первый — добро, второй — зло, а между ними все так перемешано, что порой не различить, где что. Иной раз соберешься с силами, начнешь выгребать из этого хаоса, и покажется вдали берег, тут-то и обнаружишь — выдохся, до него не добраться, так что даже и не узнаешь, к которому из них не пристал. Сколько еще таких вот лодок носится в бушующем океане жизни?! Сколько блуждает их во мраке без компаса и путеводной звезды? Но я не жалуюсь, потому что сейчас у меня есть компас, стрелкой которого служите Вы, отец Трифон, и путеводная звезда есть, имя которой — Святая Церковь, и поэтому на моем море затишье. Перед бурей, может быть, но берега я вижу отчетливо. Один совсем рядом: минута ходу — и ты на нем, но имя ему — зло. Другой далеко, в сизой дымке, и путь до него долог и труден, но я готов к дороге, потому что на нем поселилось добро. Верю, что первым, кто встретит меня там, будете Вы. Да, именно Вы — мой животворный бальзам, который уже здесь и сегодня затягивает мои раны и дает мне силы в моем дальнем путешествии. А сейчас вот я хочу рассказать Вам свою небольшую и совсем недавно сложившуюся историю.

Давно я шел к крещению, да только соберешься, бывало, так нет — в последний момент будто диавол вмешается, все планы спутает. Крепко я переживал из-за этого, особенно когда в тюрьму попал, потому что в жизни никто и ни от чего не застрахован и никто не знает, что ждет его завтра, а как неохота мне было умирать скотиной. И вот по воле Господней состоялись наконец мое крещение и первая моя встреча с Вами и отцом Никодимом. С того времени я, сам того не понимая, зачем-то стал ждать встречи с Вами. Сначала неосознанно, затем все более и более утверждаясь во мнении, что именно Вы мне нужны и что именно Вас мне не хватает. Однако перелом произошел только после суда. Два раза я ездил на него. В первый Вы меня благословили, и все было хорошо, а во второй раз поехал, не встретившись с Вами, и не было мне удачи. Помню, как, находясь в КПЗ [камера предварительного заключения] в ожидании суда, я ходил из угла в угол по камере и вдруг почувствовал, что на шее у меня висит какой-то груз и всей своей тяжестью давит, да так, что шея аж гнется. Еще больше я был удивлен, когда понял, что это был за груз. Это был мой нательный крест! Тогда я не удержался и сказал об этом товарищу по камере, он же посоветовал снять его. «Видно, сам диавол пытается его снять с меня»,— ответил я. «Какая тебе разница, — не унимался он, — кто тебе поможет. Бог или сатана, лишь бы срок дали поменьше». Вместо того я перекрестился и прочел молитву «Живый в помощи», которая была у меня с собой, а пока молился, крест и перестал давить. На следующий день меня приговорили к десяти годам. Приговор встретил спокойно. Как-то не особо меня это волновало, потому что самый главный выбор я уже сделал. С тех пор мне неоднократно приходилось испытывать на себе эту тяжесть, но с каждым разом все меньше и меньше. Видно, чем сильнее начинаю верить, тем тяжелее диаволу со мной справляться. А когда мне приходится особенно тяжело, я вспоминаю о Вас. Сколько Вам пришлось пережить, но Вы устояли и сохранили свою душу. Дай-то Бог и мне не погибнуть во мраке и стать таким же, как Вы. Однако в последнее время все чаще одолевает меня раздражительность, правда, вида стараюсь не подавать, и чем тяжелее становится, тем больше улыбаюсь. Когда же остаюсь один, много размышляю о вере и все больше убеждаюсь в том, что Бог есть. А сейчас, когда пишу Вам, с каждым написанным словом спадает тяжесть с души, и жизнь кажется не такой уж мрачной. Я рад, что последняя преграда, которая стояла между нами, сломана. Хорошо, когда есть кому излить душу, когда есть человек, который тебя поймет. А ведь люди редко, ох, как редко до конца открываются друг другу. Они боятся, что когда-никогда это выйдет им боком. И отчего так много, батюшка, в человеке подлости и зла?! Сегодня он тебе друг, а завтра — откровенность твою обернет против тебя. Ах, если бы жили люди с открытой душой, насколько легче и прекрасней была бы наша жизнь! Но все наоборот! Каждый старается облегчить свое существование за счет другого.

Вот и у меня в последнее время стала появляться злая зависть, но я, зная о том, что это чувство— страшный грех, пресекаю его на корню. Правда, умом-то я еще не до конца принял веру, а вот душой, думаю, — до конца, хотя и сам еще этого не понял. Уж такая у меня натура. А раньше, когда ходил в церковь, мне почему-то часто лезли в голову мысли об убийстве. И это в святом-то месте! Поначалу сам о себе думал, что я ненормальный, а потом понял — эти мысли мне подсовывает сатана. Честно говоря, и теперь еще нередко они меня беспокоят, но уже без всякой злости. А как будет дальше, не знаю, ведь один раз я уже взял на себя грех: по моей вине погиб человек. Конечно, кем бы он ни был, никто не давал мне право его убивать, но теперь в этом деле нас рассудит один только Господь, ведь не испытывал я к нему ненависти, а убил! Помню, как потом рассказал об этом бабкам у себя во дворе, а они мне сказали: «Ты-де, мол, особо не переживай. Мы твой грех отмолим!»

А сейчас мои мысли уже далеко отсюда. Куда, думаю, попаду, какие там порядки, боюсь, как бы по дороге или в зоне не отобрали святое Евангелие. Эти псы сатаны, как вороны, хватают все блестящее, все, что модно, поэтому могут позариться и на Евангелие. Но я им его не отдам, чего бы мне это ни стоило. A в зоне найдутся люди, которые веруют, и вместе нам будет легче. Со своей стороны я буду стараться донести слово Божие до всех, с кем приведется общаться. Да что сейчас гадать — па месте будет видней. Главное, что я сам понял и принял веру, и. Вы не отступайте от того, что начали, ведь люди тянутся к Вам. Они в большинстве своем стесняются, хорохорятся друг перед другом, па все им наплевать, а как останутся наедине — сами с собой, так думают о Боге. Это я по себе знаю: сам был такой. И Ваши посевы рано или поздно дадут свои всходы. Я тут на досуге думал над Вашими словами, которые Вы сказали мне в последнюю нашу встречу. Вы правы, кулаками ничего не докажешь, убеждать надо своими делами и поступками. А капля — она, знай себе, точит! И знаю, что впереди у меня нелегкий путь — много на нем и камней, и колючек. Ну что ж, тем счастливей будет конец. И еще немало будет грехов и ошибок, но с главного пути я не сойду. Вот и сейчас, когда многие, кто уверовал, отсюда уехали, я стал в глазах некоторых белой вороной. Они посмеиваются надо мной, ну а я зла на них не держу. Понимаю, что смеются надо мной, чтобы не смеялись над ними, и мне на это глубоко наплевать. Да, я верую и не скрываю того, что это для меня самое главное. Рано или поздно каждый человек оказывается перед выбором. Я счастлив, что свой выбор уже сделал. Придет время, они поймут меня и перестанут стесняться той веры, которая живет и в их сердцах. Ведь все ребята неплохие, и дай Бог им удачи в жизни.

Ну вот и все, поговорили. Пишу Вам и в то же время вижу Вас как бы воочию. Желаю всех благ и крепкого здоровья.' Когда прочтете, батюшка, вызовите меня для беседы.

До скорой встречи. Искренне Ваш ...

P.S. Отец Трифон, передаю это письмо через того, кто придет к Вам на службу.

* * *

29.05.91 г.

Здравствуйте, отец Трифон!

Пишет Ваш духовный сын ... Хотел с Вами встретиться, да не удалось, все мы в этом мире от чего-нибудь зависим. Ну ничего, даст Бог, встретимся.

Батюшка, после среды, на Святителя Николу, я почему-то дна дня маялся: все мне казалось, будто я потерял что-то очень важное. А что, понять не мог. После нашей встречи остался у меня какой-то неприятный осадок па душе: говорил много, а главного, видно, не сказал. Ох, и ругал же я себя! Вроде взрослый мужик, а до сих пор смотрю па мир детскими глазами. С другой стороны, может быть, это и не так плохо, Бог весть.

Отец Трифон, в последнее время я подолгу размышляю о смерти, о предназначении человека и о том, что много он должен успеть в этой бренной жизни, но при этом как все-таки мало ему отпущено времени! Вот и прошу я Господа (в ежедневных своих молитвах на сон грядущим), чтобы принял Он душу мою. Вы не подумайте, умирать я не собираюсь, но все в руках Божиих. Не знаю, что со мной происходит, только частенько стали посещать меня сны на божественные темы. К чему бы это? А на Троицу был мне сон с Вашим участием. Видел, будто иду я по склону большого бугра, да, считай, не бугра, а горы. По самой кромке пропасти иду. Вдруг замечаю, что на вершину горы наползает здоровенная куча металлолома и вот-вот посыплется на меня. Тут осмотрелся я вокруг и понял, что выхода другого нет, кроме как спасаться в пропасти, но прыгать в нее не стал, а воткнул в обрыв два металлических штыря и повис на них. Обвал-то пронесся мимо, да так, что ни один кусок меня не задел. Тогда подтянулся я на руках, хотел было вылезать, а на вершине — новая груда, да только не железа, как в первый раз, а камней. По новой мне пришлось прятаться, и опять все камни пронеслись надо мной и мимо меня. Ну, думаю, все: нора наверх выбираться. Но только успел подумать, как на горе откуда ни возьмись церковь появилась, и настолько большая, что весь горизонт собой заслонила. Поразился я, глядя на нее, и понял — большая, мне не увернуться. Испугался... Не знаю, что делать, а церковь тем временем все быстрее и быстрее ко мне приближается. Вот-вот накроет всей своей махиной! Но вдруг почувствовал, что кто-то сзади дружески меня поддерживает и, обернувшись, увидел Вас, отец Трифон. Ну, здесь-то я окончательно растерялся и так сильно удивился, что даже не заметил, куда девалась пропасть и откуда на ее месте появились мостовая и крыльцо. А Вы ласково смотрите на меня и говорите: «Ну что же ты встал в дверях и не заходишь?» Смотрю, а передо мной дверь большого собора, и я вошел в него вместе с Вами. Вы в алтарь удалились, а я остановился, оглядываюсь, а вокруг — все иконы да хоругви, множество, и все па вид ветхие. Пока я рассматривал. Вы, переоблачившись, службу начали. Откуда-то доносились музыка и голоса певчих. Сверху лился мягкий голубой свет, и, кроме нас с Вами, никого больше не было. Но постепенно собор начал заполняться священнослужителями и прихожанами. И тут запел весь собор! Я пел вместе со всеми, и мне стало так легко и спокойно, настолько весело и беззаботно на душе, как бывает только в детстве. Проснулся я с таким избытком энергии, что, кажется, готов был горы свернуть! До сих пор это настроение не покидает меня.

Я ждал Вас во вторник, хотел поделиться с Вами увиденным во сне, но Вы не пришли — не смогли, наверное. Тогда я позвал отца Никодима и рассказал ему, а после от него узнал, что в этот день Вы молились за нас, и я понял, что Ваши молитвы дошли до Бога, и я по воле Его в тот час оказался рядом с Вами на службе. Правда, видно, я еще не до конца проникся верой, да и сатана не дремлет, старается столкнуть меня в пропасть. Уж больно часто мне снятся обрывы, пропасти, и я все падаю, падаю и никак не могу выбраться на поверхность, но все-таки в последний момент мне это удается!

Что ж, со своей стороны я буду стараться делать все, чтобы не вниз скатываться, а на вершину подниматься; Бог даст, поднимусь, хоть и нелегко это. Жаль, конечно, что не встретились мы раньше, но, что Бог ни делает, все к лучшему. Вот написал Вам, и как будто наяву поговорил.

Отец Трифон, желаю Вам и Вашим единомышленникам всех благ и крепкого здоровья. Если меня завтра не увезут, то на следующей неделе вызовите меня на беседу.

Искренне Ваш ...

* * *

16.12.91г.

Здравствуйте, отец Трифон!

Давно собирался написать, да все почему-то некогда, хотя как будто ничего и не делаешь, а время бежит. Все-таки человек в тюрьме деградирует. Понемножку-потихоньку, вроде незаметно — глядь, а уж тоска и придавила. Правда, я особенно-то ей не поддаюсь. Вот осудили меня по новой, снова срок дали. Я на них не в обиде: совершил, надо нести наказание! И только одно меня беспокоит: я убивать не хотел, и еще неизвестно, кто нанес тот смертельный удар. Конечно, с себя вины не снимаю, но вернуть бы время назад, пойти бы другой улицей, может, и не было бы этого рокового стечения обстоятельств. Ну, как говорится, в одну воду дважды не войдешь и на все воля Божия, и, может быть, все это даже и к лучшему. Ведь вот пока в тюрьме нахожусь, жизнь свою переосмыслил. Посмотрел на других: как бы они ни кичились, а в душе у многих пусто. Для них превыше всего материальные блага. Не понимают они, что это ничто перед вечностью. Пытаюсь им это доказать, по не всегда получается. Я согласен, что человек должен жить хорошо, но нельзя жить с пустой душонкой. Вот и сам пишу, казалось бы, правильно, а у самого в этом смысле тоже непорядок. Мечусь из стороны в сторону, подпадаю иной раз под чужое влияние и понимаю, в чем беда моя, но нет внутри прочной опоры. Или только так кажется? Не знаю. Иной раз думаешь одно, а говоришь и делаешь прямо противоположное, будто бес в ребро толкает. Нет во мне стержня и опереться не на что. Старую жизнь оставил, по до конца и новую не принял. Ничего, Бог даст, выйду па правильный путь, я в это верю.

Отец Трифон, большая у меня просьба к Вам: сидит здесь в семнадцатой камере хороший парень, душевный, добрый. Так вот у него в пятницу будет суд, а в среду его, наверное, увезут. Вызовите его на исповедь. Для него это очень важно, а воспитатели не понимают того, что у него душа просит помощи. Даже если его осудят, он намного легче примет приговор. И еще, вызовите меня на исповедь и на службу, а то впереди праздник будет — 19-го числа день Святителя Николая, я давно на службе не был. Да, отец Трифон, подарите ... Евангелие. Для него оно будет настольной книгой, и все, что там написано, пойдет ему на пользу. Он ведь совершенно не приспособлен для тюрьмы, да и сидит ни за что. Ну пот вроде и все пока, остальное расскажу при встрече. Желаю Вам и всем остальным здоровья, счастья и успехов в вашем благородном деле. С искренним уважением к Вам Ваш духовный сын ...

P.S. Посылаю Вам небольшой скромный подарок от меня на память.

* * *

22.03.92г.

Здравствуйте, дорогой отец Трифон!

Вы уж извините, что долго не писал: пока доехал, пока устроился, вот и пишу сейчас. Очень часто Вас вспоминаю, а также отца Никодима и отца Вонифатия, всем им от меня привет огромный, и дай Бог вам всем здоровья. Соскучился я но Вас. Отец Трифон, мне нужна литература любая, и желательно хоть пару книг Евангелия. Мы тут оборудуем комнату, нам замполит выделил. В общем, присылайте все, что можете. Нужен хотя бы один церковный календарь, репродукции, какие есть, и свечек хоть десяток; ну а для себя я попрошу поливитамины, а то зубы качаются. Вес посылки без ограничения. В общем, жду. До ближайшего храма далеко, километров сто двадцать. До нашего приезда приходили сюда адвентисты седьмого дня, но при мне не были ни разу. Сейчас не хватает православных священников, вот и лезут всякие секты. По дороге сюда мне приснился сон, как я летал, невысоко, правда. Но перед этим я явственно слышал голос, который мне сказал: «Лети, если веришь». И я полетел, а после этого я воскликнул: «Господь мой, верую в Тебя во Единого». А потом мне приснился другой сон. Идем мы с Вами в какой-то обители и заходим в комнату, а там на столе лежит ряса, я у Вас спрашиваю, чья это, а Вы мне говорите, что моя. Не знаю, что это и к чему, но я всерьез подумываю стать православным священником. Отец Никодим говорил, что он хочет организовать годовые курсы по подготовке приходских священников; если они будут организованы, то я стану первым кандидатом. Верю, что Господь мне поможет. Я постараюсь здесь не озлобиться, много в этом мне помогает Евангелие. Многого я еще не понимаю, но душой чую, что правда — в нем. Придет время, снизойдет Дух Святой и откроется мне все, что нужно. На этом прервусь. Желаю вам всем крепкого здоровья, и да поможет вам Бог во всех ваших благих делах.

* * *

Без даты

Здравствуй, дорогой отец Трифон!

Извини, что не смог поздравить тебя со светлым праздником Воскресения Христова. Все собирался, да здешняя колгота мирская помешала. За этой суетой стал я забывать и о Боге, а в результате новая напасть: сам пролил кровь и мою тут же пролили. Наказание последовало сразу же. Но нет худа без добра:

я в этом увидел знак того, что Господь внимательно следит за мной, и это меня радует. Так что особо сильно не пугайся и не переживай.

Отец Трифон, как приедет к вам отец ... побеседуй с ним, а то он нас совсем забыл, вообще по зонам не ходит. Отговорку нашел, мол, нету молельных комнат. Хотя нам, как я понимаю, на день подойдет любое помещение. А между тем всякие сектанты не зевают — шлют свои брошюры, газеты, ведут переписку, приобретая все больше сторонников. Но хоть у них и мощности и деньги, а победа будет за Православной Церковью. Почему я так сужу? Да потому, что где-то в глубине души у всех сидит истинная вера отцов наших. Пускай слабенькие ростки, но всходы будут большие. Лишь бы отец ... и другие пастыри пе бросили начатое дело посреди дороги. Ну ладно, хватит все о плохом, поговорим немного и о хорошем.

Поздравляю вас всех с наступающей Святой Троицей. Желаю вам всевозможных благ в начинаниях ваших. Батюшка, много наслышан о ваших делах в тюрьме, говорят, теперь и иностранцы вам помогают? А у нас здесь, как во всей стране, — мрак! Но я не особо ропщу и другим говорю, что у каждого из нас должна быть своя Голгофа, и оттого, как мы ее примем, зависит и наша награда.

Отец Трифон, чуть не забыл сказать о самом главном: беда в том, что украли у меня Библию и Новый Завет. Тех, кто это сделал, я, конечно, предупредил, что им это даром не пройдет: за эти диавольские проделки Отец наш строго с них спросит, но вот уже почти два месяца не могу достать Новый Завет, так что срочно собирай, отец, посылку! Сейчас, пока лежу в больнице, времени свободного уйма — только читай и читай, да вот нечего. Мне, конечно, неудобно просить, но, если есть возможность, вышли мне, батюшка, вместе с литературой две-три пары носков, чая и сигарет, а то мы здесь лежим без денег, и в магазин сходить не с чем. Так и перебиваемся тем, что Бог пошлет. Свой новый адрес я напишу на конверте и в конце письма. А самое главное — поставь от моего имени свечки за упокой души моего отца, о здравии матушки моей и от меня — Господу нашему.

Ну вот вроде пока и все. Желаю вам всех благ, здоровья и успехов в вашем нелегком деле. Да хранит вас всех Господь. Низкий поклон от меня всей братии и особенно отцам Феогносту и Никодиму. С искренним уважением Ваш духовный сын ...

Когда я вспоминаю вас всех и наши встречи, на душе становится легко и радостно.

* * *

3.06.93 г.

Здравствуйте, отец Трифон!

Слава Богу, получил весточку о том, что Вы живы и здоровы. А то послал Вам целых четыре письма и ни на одно не получил ответа. В голову лезли всякие нехорошие мысли, особенно когда узнал, что Вы лежали в больнице, и теперь каждый день молюсь о Вашем здравии и благополучии.

Батюшка, видно, так было угодно Богу, чтобы мы с Вами в Лавре не встретились, а познакомились позже, когда я уже был в заключении. Часто вспоминаю нашу церковь при тюрьме, наши службы, беседы, и многое, наверное, отдал бы за то, чтобы сейчас оказаться у Вас, исповедаться, отстоять литургию и причаститься; ведь после службы я обретал такое спокойствие, такое умиротворение, что мог пару месяцев вообще ни о чем плохом не думать. Вот и здесь, в лагере, вера спасает меня и Господь помогает мне:

так бы давно уже сорвался и наворотил чего-нибудь. Отец Трифон, будьте добры, отпишите мне письмо, а то я от Вас за все последнее время получил одну бандероль, и ни одной строчки живого слова, ни одного ответа на свои вопросы, а их у меня множество.

Самый первый и самый важный — могу ли я стать приходским священником? Мне отец Никодим говорил, что он будет организовывать годовые курсы. Могу ли я после совершенного мною преступления поступить на них?

Почему не отвечают отец Никодим и отец Вонифатий? Здесь ребята писали им, по никто не получил ответа. Вы же знаете, что мы находимся в обстановке, где люди ко всему относятся с подозрением. У них вера и так слаба, а молчание и подавно гасит последнюю надежду, поэтому, отец Трифон, многие и пишут в библейские миссии, а оттуда, пожалуйста, всем ответят, никого не забудут. Но мне чем-то они не нравятся — не наши они, не православные. Вроде и делают все нужное, а подход не тот. Нет веры в них, как будто атакуют народ и непонятно чем забивают пустоту его души, где должно быть место Богу.

За себя я не боюсь, во мне оказалась еще старая закваска: русская до мозга костей. И верю я, что будущее за Православной Церковью.

Ну вот, отец Трифон, написал Вам письмо, как будто поговорил с Вами. Передавайте от меня низкий поклон отцам Никодиму, Феогносту, Вонифатию и всем, кто меня помнит; если сами не можете писать, пусть мне отпишет семинарист Вадим, который с Вами приходил к нам. Ну вот вроде и все.

Желаю Вам и всей братии здоровья и успехов в вашем нелегком деле. Да хранит Вас Господь! Ваш духовный сын ...

P.S. Есть у меня мечта, батюшка, как освобожусь, съездить в Иерусалим ко Гробу Господню. Чувствую, там мне откроется то, что сейчас от меня сокрыто.

* * *

21.07.93г.

Здравствуйте, отец Трифон!

Низкий поклон Вам, отцам Феогносту, Никодиму, Вонифатию от меня и всех остальных ребят, которые вас знают. Получил и Ваше письмо, очень рад, что Вы живы и здоровы. Дай Бог Вам прожить еще столько же.

Отец Трифон, тут интересно получилось. Вы писали, что передали мне через отца ... бандероль, а на следующий день батюшка сам приехал к нам в зону специально для меня. Я был очень доволен, а то начал уж было отчаиваться, думал, все забыли, и как раз — весточка от Вас. Камень-то с моей души и свалился! Но, сказать честно, многие здесь обижаются:

мол, пишут, а ответа нет. Я им объясняю, что не можете Вы сразу каждому ответить, ведь, помимо нас, есть у Вас еще и свои дела в Лавре. Я ведь год ждал, и дождался.

Отец Трифон, Вы мне пишете про секты разные, и, как я понял, опасаетесь, как бы мне не свернуть с дороги. Не беспокойтесь, я выбрал свой путь: для меня вера предков священна, и, что бы ни случилось, от Православия не отступлюсь. Слишком долго я шел к нему, чтобы теперь отступаться! Каждый человек рано или поздно задумывается над смыслом жизни и делает свой выбор. Здесь, в этих условиях, где все предельно обнажено, наиболее остро чувствуешь душевную пустоту и стремишься чем-то ее заполнить. Я разговаривал со многими и пришел к выводу, что каким бы плохим ни был человек, все же, хоть на один процент, в Бога он верит и надеется на Него. Как ни вытравливали из нас веру предков, как ни калечили души, делая из нас воров, убийц, а все-таки в глубине души, куда не забраться никакой власти, каждый из нас верит. Да и все наши беды от немощи. Я понял, почему мы проигрывали в этой борьбе: у нас не было духовного стержня, опоры. Мы стремились к лучшему, а нас, как котят, — в навоз. Страшная идет война за души человеческие, но мы должны в ней победить. Вот я пишу, а сам думаю: зачем им все это надо? Зачем они нас толкают, пинают? Ждут, наверное, когда злость притупит разум, и вот тогда ты готов для них. В такие минуты я вспоминаю о Боге, и это дает мне силы устоять. Я как бы чувствую Его незримое присутствие. Чувствую, как Он отводит от меня беды и напасти, и жду, когда Он мне откроется свыше, но, видно, я еще не готов для этого и слишком мало делаю сам. Далеко мне еще до совершенства.

Ну ладно, отписал Вам, и на душе стало легче. Да, отец Трифон, у меня к Вам просьба: если есть возможность достать сушеных ягод лимонника дальневосточного, то пришлите мне вместе с книжками через отца ... пожалуйста, он скоро к Вам приедет. Ну вот вроде и все. Да хранит Вас Господь!

* * *

22.77.95г.

Здравствуйте, отец Трифон!

Давно не получал от Вас весточки и начал беспокоиться о Вашем здоровье. Я знаю, у Вас много дел и забот, многим надо ответить, но постарайтесь выкроить время и для меня, убедительно прошу. А теперь немного о себе. Жизнь здесь идет потихонечку, как в болоте. Вот сижу и думаю, о чем писать? Каждый день одно и то же. Надоело! Все суетишься, крутишься и не знаешь, зачем и почему?! Духом не падаю:

каждый день как помолюсь, так на душе легче. Мечтаю, чтобы еще хоть разок прямо сейчас отстоять литургию. Многое отдал бы за это! С большой теплотой вспоминаю нашу церковь, службы и беседы с Вами.

Пишу жалобы на отмену приговора, а в ответ — тишина. Верю, знает Бог, когда мне надо выходить на свободу. Видно, я еще не до конца осознал свою вину или недостаточно за нее выстрадал. Но боюсь, как бы мне здесь окончательно не испортиться. И так слишком большой грех на моей душе. Ну ладно, что уже сделано, того не воротишь. Ну, вот вроде и все. Большой привет от меня отцам Никодиму, Феогносту, Вонифатию и всей братии. Всех благ вам, здоровья и успехов на вашем нелегком поприще. Да хранит вас всех Господь!

* * *

25.09.94 г.

Здравствуйте, дорогой отец Трифон!

Получил Ваше письмо и сразу пишу ответ. Благодарю Вас за то, что помните обо мне. Низкий поклон отцу Никодиму, всей братии и Елене Леонидовне, спасибо всем вам за то, что вы есть и несете свой нелегкий крест на благо других.

У меня новостей особо никаких. Опять пришел отказ в пересмотре дела, но я рук псе равно не опускаю. Знаю, что меня осудили люди, а когда Богу будет угодно, я освобожусь, и ничего они сделать не смогут. Единственное, о чем жалею, так это о том, что мать сейчас одна там мучается, тяжело ей без меня. А об остальном не переживаю. Ну да что это я все о плохом. Отец Трифон, недавно слышал по радио, будто теперь академия имени Фрунзе начнет выпускать военных священников. Наконец-то лед тронулся: нельзя человеку жить без духовного стержня, на одних лозунгах далеко не уедешь. Здесь вот сталкиваешься со многими, говоришь о вере, так друг перед другом многие бравируют, мол, на все им наплевать, а как разговаривать начнешь с глазу на глаз, так сразу видно, что не всё потеряно. Есть в людях закваска православная. Многие ведь сидят от безысходности. Выйдут, напьются и куражатся — «хоть день, да мой». Толком особо ничего и не натворят, а глядишь — уже По новой сели. Вот такие пироги. А что на воле творится?! Сейчас смотришь телевизор, читаешь газеты, и страшно делается. Особенно детей жалко: 10-12 лет, а их уже — на панель, да воровать приходится за кусок хлеба, да органы вырезают и за границу отправляют. Этим людям, которые такое делают, нет оправдания.

Отец Трифон, насчет книг: высылайте в любое время, и, если можно, с десяток свечек и крестиков. Молельная комната у нас есть, так что мы можем в ней собираться на молитву, но времени мало — все в работе, а если бы ее не было, то здесь вообще — труба. Вера и работа спасают, да и больных, обездоленных у нас, как посмотришь, ох, как много! Рад бы всем помочь, да нечем. Так, слово доброе кому скажешь, с кем пошутишь — глядишь, улыбаются, ну и ладно. Быстрей бы освободиться. Я, кажется, нашел свой путь. На этом кланяюсь Вам. Да хранит Вас Господь!

* * *

17.08.94г.

Здравствуй, дорогой отец Трифон!

Мира тебе и всей братии и Господнего благословения! Письмо и посылку получил, от всей души благодарю. Если бы знал ты, как я хочу нашей встречи. Ничего так не хочу, как исповедаться у тебя, а после причаститься. Столько вопросов накопилось, и приходится отпеты искать самому. Но Господь милостив, свел меня с братьями по вере, так что теперь я не один. Вот пишу тебе, отец Трифон, а в голове такой сумбур, так много хочется сказать, мысли путаются, и всего не напишешь. Ведь благодаря тебе я встал на новый путь, раньше и жить не хотел, а сейчас тяга к жизни появилась. Конечно, еще силен во мне ветхий человек, но я верю, что с главного пути не собьюсь. Сейчас у меня вроде все наладилось: молюсь и работаю — так покусывают меня иногда некоторые, но это не сами они, через них сатана со мной борется, по я смотрю па них, как на больных людей, ведь их лечить духовно нужно долго. Я им говорю:

каждый к Богу идет своим путем, люди приходят за минуту до смерти, и вы придете. Хоть иной раз и злости во мне много, стараюсь давить в себе это чувство. Как только помолюсь, на душе становится светло и спокойно, я знаю, что я непобедим. Сейчас стал делать зарядку и обливаюсь холодной водой, потому что в это смутное время нужно иметь крепкий дух и крепкое тело. Борьба у нас предстоит тяжкая и долгая. Но я верю в наш народ и знаю, что Господь не оставит нас, а с Ним мы непобедимы. Бог даст, возможно, скоро и встретимся, не знаю, почему, по у меня такое предчувствие. То, что Вы отказались от помощи иностранцев, — правильно сделали. Не видать им России, вставшей на колени перед ними. Россия может встать па колени только пред Господом нашим Отцом Небесным. Вот пишу эти строки, и па душе стало тепло и радостно. Мысленно вижу Вас и отца Никодима. Как он сам-то: жив, здоров ли? Привет от меня и поклон ему огромный. Также отцу Феогносту и всей братии. Низкий поклон вам всем за то великое благо, какое вы делаете. Ну вот вроде и все пока. Написал немного, и на душе легче стало. На этом прощаюсь.

Да хранит вас всех Господь!

С уважением Ваш духовный сын ...

* * *

30.10.94 г.

Здравствуйте, уважаемый отец Трифон!

Мир да Божие благополучие пребудут с Вами и со всей братией. Низкий поклон от меня Вам, отцу Никодиму, отцу Феогносту, отцу Вонифатию и всей братии православной. Заранее поздравляю Вас со светлым праздником Рождества Христова. Большое спасибо за посылку, все получил. Теперь Рождество будем встречать при свечах. Близятся сплошные праздники и опять же связанные с ними заботы. Скоро придет и Новый год. Что он принесет — ведомо одному Господу, но на душе почему-то легко и светло. Иной раз задумаешься о вечном, и вся суета мирская куда-то отступает, но как же горько осознавать, что прожил уже тридцать пять лет и все почти зря. Не так мы жили, да и сейчас еще не так живем. Потихоньку глаза открываются на мир, и обидно становится за веру и Отечество наше, за самих себя, конечно. Но вместе с тем мы и сами во многом виноваты. Мне здесь говорят: «Вот смотри, куда мы идем, куда катимся, и куда только твой Бог смотрит и почему ничего не делает?» Я же им отвечаю просто (не знаю, прав ли я, но думаю, прав): «Господь ничего не делает против воли человека. Привыкли, что вас за ручку надо водить. Прежде чем кого-либо винить, себя спросите: а что мы сами сделали, чтобы жилось лучше не только нам, но и другим» (а в ответ — тишина). Сейчас какая только мразь не лезет на нашу землю, но, верю я, не выйдет у них ничего. Отстоим и победим в битве за Россию и Православие. Извини, отец Трифон, что пишу, как с трибуны говорю, но пишу то, что думаю, что наболело. Не могу видеть, как кучка жалких проходимцев торгует нашей землей и народом нашим. Не знаю, за что они там продались и кому, но уверен, гнать их надо поганой метлой. Еще мы здесь верим в то, что придет день и отольются им слезы земли Русской, и тошно станет врагам нашим. Ну а я молю Бога, чтобы раньше мне отсюда выйти да помогать Вам по мере возможности.

На этом как будто все, писать больше не о чем, поскольку остальное пока у меня без изменений. Да хранит Вас Господь. Да пребудет на Вас Его благодать.

Искренне Ваш ...

* * *

10.04.95г. .

Здравствуйте, дорогой отец Трифон!

Спешу поздравить с наступающим Светлым Христовым Воскресением! Думаю, письмо мое поспеет вовремя.

Батюшка, что-то давненько не получал весточки от Вас. Каждый день молю Бога о нашей встрече. Многое я пересмотрел в своей жизни. Жалею о прошлом, так бесцельно прожитом, но, может быть, еще есть у меня время все исправить?! Хотелось бы стать священником, да, видно, мое предначертание в другом. В чем, еще толком не знаю, но чувствую, Господь вразумит меня и сподобит получить ответ, я в это верю.

Отец Трифон, очень сильное впечатление произвели па нас присланные Вами брошюры «Битва за Россию». Не все принимают, но понимают все. Очень радует, что идет восстановление храмов, что скоро в школах опять будут преподавать Закон Божий, вырастет у пас верующая молодежь и возродится Россия. Одно мне непонятно: кто сознательно старается разрушить Православие? Правители прикидываются верующими, а сектам дают «зеленый свет», и только когда прижмет, закрывают их. Неужели не упились еще они нашей кровью? Ну ничего, Бог даст, освобожусь, разберемся. Отец Трифон, у меня просьба: пришлите мне адрес отца Иоанна Санкт-Петербургского [имеется в виду почивший во Бозе Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский], автора этих брошюр. Круто пишет, широко, по-русски просто и понятно.

Ну а у меня пока все нормально. Готовлюсь к встрече большого праздника — Светлого Воскресения Христова. Желаю вам всем всего самого наилучшего из того, что может быть в этой жизни, а также успехов в вашем нелегком, по очень важном деле. Передайте от меня сердечный привет и низкий поклон отцам Никодиму, Феогпосту и всей братии. Ну вот вроде и все. На этом прервусь. Вспомните меня за богослужением в честь Воскресения Господа нашего Иисуса Христа.

* * *

2.05.95г.

Здравствуйте, отец Трифон!

Мира и Божиего благополучия Вам, отцу Никодиму, отцу Феогносту и всей братии православной. Получил от Вас гостинец прямо к Пасхе. (Жаль только, что не было письма.) Премного благодарен, особенно за траву. Здесь у нас такая не растет, правда, сейчас появилась крапива, вот ее завариваю и пью. Однако часто вспоминаю ту смесь из трав, которую Вы нам приносили в тюрьму. Угощал ребят, пили и нахваливали. Ну, немного о себе: жизнь идет потихоньку, своим чередом. Была надежда на амнистию — не себе, так другим, но та, которую власти приняли, — сплошной фарс. Никому до нас, кроме Церкви, нет дела, и никто из них не думает, что мы вернемся. А ведь мы вернемся, вот только какими? За меня не беспокойтесь, я встал па правильный путь. Освобожусь, приеду в Лавру и попрошу помощи у Преподобного отца Сергия Радонежского, а потом вперед за землю Русскую и веру православную. Надеюсь, пошлет он мне свое благословение. Многие думают, что у меня «крыша» поехала. Нет, у меня сердце болит из-за того, что на земле нашей делается: продают ее оптом и в розницу, губят семьи, невинные детские души, всяким сектам путь бульдозером расчищают, а своей Православной Церкви ставят палки в колеса. Лицемеры проклятые: говорят одно, а делают другое. За деньги бесовские готовы продать всё и вся. Одно утешает — пусть потихонечку, со скрипом, но все же просыпается парод русский, идет в церковь, потому что устал он ото лжи, грязи, фарисейства и лицемерия. Не знаю, может, сейчас ire прав я в чем-то, но придет время, во всем разберусь и, если понадобится, жизнь положу за веру православную и землю Русскую. Мне говорят: «Что ты один сделаешь?» А я не один, со мной братия, народ верующий, и со всеми нами — Бог и его Небесные Силы. Любому антихристу рога скрутим! Отец Трифон, в сентябре, если Богу будет угодно, подъедет к Вам один человек, он Вам многое расскажет. Его надо бы окрестить, и сам он тоже хочет просить помощи у отца Сергия. Отпишите мне, сможете ли его принять, чтобы Вы были готовы, а то свалится как снег на голову. Отец Трифон, и вот что еще: слыхал я, будто по просьбе Патриарха нашего приехал в Оптипу пустынь старец с Нового Афона, что и дан ему дар от Бога вперед глядеть. Правда ли это? Отпишите, батюшка, потому как не верю я нашей прессе ни грамма.

Послал письмо отцу ... Совсем он нас забыл, вот уже два года не приезжает. Если будет в Лавре, скажите ему при встрече. Вот такие пироги. Ответ будете писать, вложите несколько крестиков и передавайте всем от меня низкий поклон, особенно отцу Никодиму, отцу Феогносту, отцу Вонифатию и тюремной воспитательнице. Поздравляю вас всех с наступающим Днем Победы!

Желаю всех благ и крепкого здоровья. Да хранит вас всех Господь!

* * *

14.06.95г.

Здравствуй, дорогой отец Трифон!

Мира и Божией благодати Вам и всей братии. Поздравляю Вас со Святой Троицей! Правда, немного позже, но ничего. Получил от Вас посылку с книжечками. Огромнейшее спасибо. Ну а у меня все по-старому. Все дни одни и те же. Прошло уже пять лет с того дня, как я сел и как встретился с Вами, а вроде как будто вчера. С большой теплотой вспоминаю пашу церковь в тюрьме. С каким удовольствием я бы сейчас отстоял литургию, один Бог знает да я! Сижу и жду дня, когда встретимся. Так многое хочется сказать, а еще больше спросить. Хочу после отсидки съездить на Афон, а потом к месту рождения Иисуса Христа и ко Гробу Господнему. Чувствую внутренне, что там я получу ответы на все вопросы.

Низкий поклон от меня Вам, отцу Никодиму, отцу Феогпосту и всей братии. Дай Бог всем-всем здоровья, успеха на вашем нелегком поприще. Да хранит вас Господь! Ваш духовный сын ...

Архимандрит Трифон. Из книги "Я РАСКАИВАЮСЬ". Изд. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2001

 
Ссылки по теме:
 

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"