Игумения Мария 29 апреля (ст.ст.) 1852 года в четвертом часу пополудни над холмами и долинами Бородинского поля, где за сорок лет перед тем совершилось кровопролитнейшее сражение Отечественной войны 1812 года, с колокольни Спасо-Бородинского монастыря вдруг протяжно зазвучал колокол, заставивший вздрогнуть сестер, занятых обычными послушаниями. Двенадцать заунывных ударов разлились по воздуху, и им в ответ послышались рыдания со всех сторон обители. Двенадцать ударов колокола могли означать лишь одно -- матушка настоятельница, тяжело болевшая, но почувствовавшая, однако, в последние дни некоторое облегчение своих страданий, предала свою душу в руки Господа.

Шесть суток простояло тело игуменьи в Филаретовской церкви монастыря. На монастырском дворе толпились крестьяне, пришедшие из ближних и отдаленных сел поклониться праху. Священники не успевали отправлять панихид, и на бюро, где происходила свечная продажа, сыпались медные деньги: каждый желал поставить свечку перед иконою за упокой «ея душеньки». Хотелось и сестрам послужить в последний раз матушке, уложить ее в могилу под звуки стройного хора. Погребальную обедню они пропели на славу, но когда началось отпевание, задрожали голоса, и повторились те скорбные сцены, которые случается видеть на похоронах матери семейства: со многими монахинями сделалась дурнота и их вынесли из церкви; вместо клирного пения раздался у гроба громкий плач и священники одни довершили отпевание. Тело усопшей опустили в склеп храма Спаса Нерукотворного. На оградке вокруг места ее последнего упокоения установили доску с надписью «Се аз, Господи, игумения Мария».

Когда-то в миру она звалась Маргаритой Михайловной Тучковой.

Брак ее с полковником Александром Алексеевичем Тучковым был заключен в 1806 году. Ей, урожденной Нарышкиной, было тогда двадцать пять лет. В своем недолгом замужестве Маргарита Михайловна была счастлива, несмотря на то, что ей приходилось выносить немало лишений, связанных с условиями военной жизни. Россия много воевала в начале XIX века, Тучков участвовал в Шведской и Финской кампаниях 1806-1809 гг., в них он был отмечен орденом св. Георгия 4-го класса и получил чин генерал-майора. Маргарита Михайловна, не желавшая расставаться с мужем, порой переодевшись денщиком, сопровождала его в походах. 6 апреля 1811 года у Тучковых родился долгожданный первенец - сын Николай.

Наступил роковой 1812 год. Накануне расставания с мужем, в деревенской избе где-то под Смоленском, Маргарита Михайловна увидела ставший для нее пророческим сон - резко начертанную кровавыми буквами надпись на французском языке: «Твоя участь решится в Бородине». Крупные капли крови отделялись от букв и струились по бумаге. «Где Бородино? -- спросила она мужа, едва переводя дух, -- тебя убьют в Бородине!»

К ненайденному на военной карте, еще никому неизвестному подмосковному Бородино приближалось отступавшее от западных границ России христолюбивое русское воинство и преследовавшее его многоязыкое безбожное наполеоново войско. В общей сложности четверть миллиона солдат из России и разных стран Европы сошлись 26 августа на поле у села Бородина в сражении, которое Наполеон назвал битвой гигантов. Почти сто тысяч человек, так же в общей сложности, выбыло из строя в ходе 15-часовой кровавой битвы.

В списках жертв, принесенных при Бородине на алтарь Отечества, было и самое дорогое для Маргариты Михайловны имя. Бригадный командир генерал-майор Александр Алексеевич Тучков погиб на флешах Багратиона как герой впереди своего Ревельского пехотного полка со знаменем в руках. Его, сраженного картечью, не смогли вынести с поля боя, перепаханного артиллерийскими снарядами. Спустя два месяца безутешная вдова тщетно пыталась найти его останки на поле сражения, представлявшем собой кладбище без гробов. Оставшийся безвестным священник из города Можайска, по просьбе Тучковой сопровождавший ее, первым после военного духовенства курил ладан и творил над павшими заупокойные молитвы. Можно только представить, каких и физических, и душевных сил потребовало от Маргариты Михайловны многочасовое хождение среди тысяч трупов, с целью найти и с тайной надеждой (может быть все-таки жив) не найти тело мужа. Увиденное и пережитое тогда прошло сквозь ее исстрадавшееся сердце. Надо думать, в первое время ей хотелось забыть страшную, залитую кровью землю и никогда не слышать само название того места, где, казалось бы, уже решилась ее участь. По ее признанию, она «была так поражена своим несчастием, что утратила возможность заботиться о своей собственной жизни» пока, наконец, не обратилась «... к Тому, Который никогда не оставляет существо, молящее его. Сердце мое почуяло Бога, и я научилась покорности; но рана моя не заживала никогда ...» В почуявшем Бога сердце типичной представительницы высшего «офранцузившегося» общества, и письмо-то это все еще писавшей по-французски, окрепла мысль соорудить храм на костях воинов, что было в лучших традициях ее русских православных предков.

В наши дни найдется мало людей, сомневающихся в подвижничестве Маргариты Михайловны Тучковой. Но кем была она для своих современников? Родовитой дворянкой, мелкопоместной помещицей и, наконец, убитой горем вдовой. Таких в то время в России было немало. Кто-то, наверное, даже считал блажью ее задумку построить храм на Бородинском поле. В Бородине была церковь, приезжай и молись. Но Маргарита Михайловна хотела молиться именно на том клочке земли, что был окроплен кровью ее мужа и орошен ее вдовьими слезами.

В сентябре 1816 года из имения в деревне Ломаново Алексинского уезда Тульской губернии, которое Александр Алексеевич Тучков приобрел за год до начала войны, чтобы, выйдя в отставку, поселиться здесь с семьей, вдова его обратилась к императору Александру I: "Потеряв обожаемого мною супруга на поле чести, я не имела даже утешения найти останки его. Сия мысль беспрестанно умножает настоящую причину терзания моего, и ни в чем другом отрады не нахожу как в предприятии соорудить храм на том священном для меня месте, где пал супруг мой. Но я своих денег более не имею как десять тысяч рублей, чтоб собрать сию сумму я отказывала себе в нужном, доказательством тому служит то, что я живу под соломенным кровом и не имею нигде другого собственного пристанища. Число денег моих столь малозначительно, что если Ваше Императорское Величество, не подаст мне руку помощи, я должна буду с прискорбием оставить намерение мое ".

На постройку церкви Высочайше было пожаловано 10 000 рублей, что составило половину требуемой для строительства суммы. Выкупив у местных помещиков три десятины земли и получив храмозданную грамоту от управляющего Московской Митрополией Преосвященного Августина, Архиепископа Дмитровского, вдовствующая генеральша Тучкова немедля приступила к исполнению своего намерения. И, наконец, в восьмую годовщину Бородинской битвы, 26 августа 1820 года, внесла в новопостроенный храм икону «Спас Нерукотворный», походную икону Ревельского пехотного полка, шефом которого был ее муж, ту икону, что он отдал ей для сохранения перед расставанием. Церковь, ставшая первым архитектурным памятником Бородинского поля, была освящена в честь Нерукотворенного Образа Спасителя и в ней было устроено надгробие над символической могилой генерала А.А.Тучкова -- в виде белого мраморного креста с надписью «Помяни, Господи, во царствии Твоем Александра на брани убиеннаго».

В 1826 году в Спасском храме появилась могила не символическая -- единственного сына Тучковых пятнадцатилетнего Николеньки. Осиротевшая мать окончательно поселилась в небольшой сторожке напротив храма рядом с дорогими ее сердцу могилами. Монахи Можайского Лужецкого монастыря по благословению митрополита Московского и Коломенского Филарета стали ежедневно совершать в храме Божественную Литургию. Жизнь Маргариты Михайловны протекала однообразно, и как сообщала она в одном из писем: «...день походит на день: утреня, обедня, потом чай, немного чтения, обед, вечерня, незначащее рукоделие, а после краткой молитвы -- долгая ночь. Вот вся жизнь! Скучно жить, страшно умереть -- вот предмет для размышления. Милосердие Господне, Его Любовь -- вот мое упование!» Ее участь или участие в становлении Бородинского поля, как места непрестанной молитвы о павших здесь воинах, уже начала решаться, но ею самой до конца еще не была понята. Разобраться в себе бородинской отшельнице помогал святитель Московский Филарет, ставший ее духовным наставником: «Есть благий и благодетельный чин в делах Судеб Господних, по которому Бог, призывая Вас к любви небесной, постепенно взял у Вас предметы земной, хотя и непорочной любви. ... Не грешно мыслить, что, может быть, Вы избраны орудием для утешения тысячи страждущих. Теперь Ваше чадо и Ваша подруга -- Спасская обитель». Действительно, вокруг ее сторожки стали селиться девицы и вдовы разных сословий, сделавшие свой выбор в пользу молитвы и уединения. Маргарита Михайловна не отвергала никого из тех, кто, будучи обременен нуждами, скорбями, бедствиями и суетою жизни, желал обрести убежище, где бы можно было проводить тихое и безмолвное житие во всяком благочестии, чистоте и смирении. Незаметно для себя она стала душой этого благочестивого женского общества, которое в 1833 году получило статус Спасского женского Богоугодного Общежительного заведения. Святитель Филарет, составил его «Правила», в которых определена была «особенная обязанность пребывающих в сем Общежитии -- приносить молитвы за ... Православных вождей и воинов которые в сих местах за веру Государя и отечество на брани живот свой положили в лето 1812-е».

М.М.Тучкова, оставаясь мирянкой, выполняла обязанности настоятельницы Спасской общины. 4 июля 1836 года в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры она была пострижена митрополитом Филаретом в рясофор с именем Мелания. Без малого через четыре года 28 июня 1840-го совершилось ее пострижение в мантию с наречением имени Мария, а на другой день возведение в сан игумений. К тому времени Спасское Общежительное заведение было преобразовано в Спасо-Бородинский женский монастырь. 23 июля 1839 года святитель Филарет, освящая новоучрежденную обитель, высоко оценил и подвижничество его основательницы, и жертвенное служение Престолу и Отечеству павших воинов: «Добрая была мысль, посвятить храм Богу на месте, где столь многия тысячи подвизавшихся за Веру, Царя и Отечество положили временную жизнь, в надежде восприятъ вечную. Те из них, которые принесли себя в жертву, в чистой преданности Богу, Царю и Отечеству, достойны мученического венца, и потому достойны участия в церковной почести, которая издревле воздавалась Мученикам, посвящением Богу храмов над их гробами».

Особенная обязанность бородинских сестер -- молиться о воинах, на крови которых поднимался и рос монастырь, изначально была поставлена во главу угла матушкой настоятельницей. По ее же предложению и духовенство окрестных сел каждый год 26 августа стало собираться в Спасский храм для соборного поминовения всех воинов, погибших в Бородинской битве. Панихида и крестный ход в этот скорбный день постепенно вошли в традицию.

26 августа 1839 года, когда на Бородинском поле впервые официально праздновалась годовщина сражения, оценка трудов вдовы генерала Тучкова прозвучала из уст императора Николая I, открывавшего Главный монумент на батарее Раевского: «Мы поставили памятник чугунный, а вы предупредили нас, поставив бессмертный христианский памятник». Государь говорил о церкви Спаса Нерукотворного, но если переосмыслить его слова, то вечным христианским памятником следовало бы назвать молитву, огонек которой затеплила на поле ратного подвига игумения Мария.

В столетний юбилей Бородинской битвы напротив Спасского храма был установлен памятник 3-й пехотной дивизии, в состав которой входил полк генерала А.А.Тучкова. На памятнике надпись, наиболее полно раскрывающая смысл жертвы, принесенной русской армией при Бородине -- «Слава погибшим за Русь Православную». Если смотреть на наше Отечество, как на последнее в истории человечества Православное Царство, то становится понятным, что в 1812 году уничтожение грозило не только государственному устройству России, но и православному исповеданию Христова учения. Вот и выходит, что в тонком сне М.М.Тучковой Невидимая Рука Господня начертала Высшую Волю не только в отношении ее судьбы. В Бородине решалась участь России, участь Православия.

Церковь Спаса Нерукотворного и поныне стоит на Бородинском поле, на восстановленной средней Багратионовой флеши. Она является своеобразным сердцем Спасо-Бородинской обители, ее «святая святых», в ней покоятся честные останки матушки Марии. Именно этот храм монастыря первым воспрянул после десятилетий запустения. Именно в нем после возобновления монашеской обители в 1992 году начали совершаться Богослужения. Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, которому в 1975 году был передан комплекс разрушающихся монастырских построек, восстановил храмы, кельи, стены. Общине монашествующих предстояло возобновить установленную игуменьей Марией ежедневную молитву о вождях и воинах за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших. Святитель Игнатий Брянчанинов, посетивший в 1847 году Спасо-Бородинский монастырь, поставил этот молитвенный подвиг в один ряд с подвигом ратным: «На Бородинском поле верные сыны России совершили долг свой: твердо и мужественно противостали врагу многочисленному, водимому полководцем гениальным, усеяли поле трупами иноплеменников и трупами своими. Обширное поле сделалось обширным кладбищем.

Теперь на Бородинском поле верные дщери России совершают свой долг:
над прахом жертв любви к Отечеству они принесли себя в жертву к Богу,
приносят непрестанную жертву молитв о себе и о павших в сражении сынах
России».

В нынешнем году 12 мая (н.ст) исполнилось 150 лет со дня кончины игуменьи Марии. Но сегодня мы вспоминаем и о том, как 190 лет назад она впервые приехала на поле Бородинского сражения. С того октябрьского дня 1812 года началось ее нелегкое служение, ставшее сродни подвигу тех, кто «душу положил за други своя». Матушка Мария и по сей день незримо пребывает на Бородинском поле, остается хозяйкой в Спасо-Бородинском монастыре.

12 мая 2002 года игуменью Марию в Церкви Спаса Нерукотворного молитвенно помянул собор духовенства во главе с викарием Московской епархии епископом Видновским Тихоном. Затем по благословению Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия состоялись посвященные ее памяти чтения «Православные традиции служения Отечеству», в которых приняли участие представители духовенства, воины Российской армии, музейные работники -- те, кому дорога память о преподобной Марии Бородинской. Знаменательно, что 150-летие блаженной кончины матушки совпало нынче с пасхальной радостью о Воскресшем Господе нашем Иисусе Христе.

Елена Семенищева, Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник

Ссылки по теме:

Раздел "Святые и подвижники" православного каталога "Русское воскресение"

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"