«Ради праведников и мы живем»

Жизнь старца Питирима, им самим рассказанная

Родился я в 1920 году 29 марта по старому стилю, на Пасху. Мама пришла из церкви, разговелась, тут я и родился. Происхожу из воронежских крестьян, из села Мазурка Борисоглебского уезда. Мама умерла, когда мне два года было. Отец больше не женился. Дедушка мой был церковный староста, отец — псаломщик, а я с пяти лет пономарь был при церкви. Дети меня уже тогда монахом звали.

В 30-м году, когда колхозы начались, дедушка ушел в Тамбов к брату, а отца сослали в Сибирь на три года. И мы с сестрой сиротами остались, жили с бабушкой. Сами себя питали с десяти лет, хлеб зарабатывали на питомнике. Учился я неважно, окончил семь классов. Не до учебы было.

В 39-м году я работал на тамбовском вагоно-ремонтном заводе токарем, а в 40-м был призван в армию и служил на турецкой границе. Кончил полковую школу командиров и во время войны был разведчиком. Дважды ранен — в обе руки и в бедро, один раз контужен.

Хранил меня Господь по молитвам отца. У станции Дебальцево под Ворошиловградом мина возле меня разорвалась, и я, контуженный, целый день зимой на поле пролежал. Когда очнулся, пришел в себя, — вижу: в поле один, никого нет. Немцы еще не наступают, а наши уже отошли. Куда выходить? Ангел-хранитель вывел. Другой раз в разведку пошли, и все отделение оказалось между нашими и немцами. Наши решили, что мы в плену. А мы вернулись ночью, все двенадцать человек. И еще вспоминаю, как мы отступали. На мне вся шинель была пулями пробита, а я остался жив. Это милость Божия. Господь избрал человека и хранит, и ведет туда, куда Он его избрал.

В январе 1946 года уезжали мы из Тернополя. Стали распределять людей по вагонам. «Чернышев, — говорит командир взвода, — иди в тот вагон». Он отказался, потому что не было в вагоне ни окон, ни печки. Ну, а я работал на железной дороге, пошел. Нашли печки, уголь, все оборудовали. По дороге наш состав подорвали бендеровцы. Хорошо, что тихий ход был у паровоза, если бы не это, то не три вагона, а весь состав погиб бы. И получилось, что люди из вагона, в котором ехал Чернышев, попали в госпиталь, а наш вагон не пострадал. Может быть, потому что я всегда молился. Так, немножко, про себя, но молился.

После второго ранения попал в войска МВД, служил в отдельной дивизии особого назначения, которая охраняла правительство в Москве. 16 января 1947 года я демобилизовался. Приехал к отцу в Тамбов, поработал сапожником, потом на заводе получил специальность машиниста механического крана. А в 49-м году я еду в Киево-Печерскую лавру. Повидал живых монахов, я тогда Кукшу встречал, благословение у него брал. На следующий год мой отец со своей сестрой едет в Почаевскую лавру. Там наш благочинный к тому времени жил. Тот предложил отцу поступать в лавру. Отцу было 50 лет тогда, он рослый, красивый, стройный, сильный — я-то против него слабенький. Отец ответил, что приедет в лавру с сыном. И вот, помню, идем мы с ним в Тамбове из церкви Петра и Павла, что на кладбище, а отец говорит: «Я хочу в монастырь». Когда сказал он эти слова, внутри у меня огонь загорелся, я ничего не мог сказать, кроме: «И я пойду». Это было в 50-м году.

Послушание общее я проходил, пономарил, а потом меня в канцелярию перевели писарем. В 52-м году постригли в монашество. Я был Перегудов Иван Николаевич, а имя мне дали Иоанникий в честь Иоанникия Чернорецкого. Иеродиакона получил в 53-м году, а в 58-м я уже был иеромонахом. В 62-м году гонения хрущевские начались. Нас вывезли из лавры, не всю братию — двадцать пять человек осталось, но все скиты закрыли. Было насилие, войска МВД двери ломали, связывали монахов. Меня и еще одного милиционеры посадили в машину и увезли прямо на станцию. Так мы с отцом в Тамбов возвратились. Я служил в соборе. И побыли тут до 78-го года. А потом снова уехали в лавру. За это время в Тамбове дали мне сан игумена.

В монастыре гонение от братии пришлось пережить. В 80-м году выгнали меня из лавры, и я три года странствовал. Там — Почаев, а я служил в Пичаеве, такой район в Тамбовской области. Очень трудно было, невыносимо. Где на лошади, где на тракторе, где пешком шел. Но вот сколько испытал в своей жизни, уже проверено опытом: послушание не умирает, а живет.

Прошло три года моего испытания — возвращаюсь я в лавру. Эти пять батюшек, которые нападали на меня, Царство им Небесное, один — в земле, один — в тюрьме, а троих архиерей проводил. А меня Господь опять принял, грешника.

В 85-м году митрополит Никодим наградил меня митрой и возвел в сан архимандрита. На послушании я был духовником и служил. И так продолжалось до 91-го года, пока не перешел в Санаксарский монастырь. Приехал я сюда по приглашению, посмотрел: пустынька мне понравилась. А на монастырском храме — икона Божией Матери. Вот я говорю: «Матерь Божия, возьми меня!» И Она меня взяла. В 92-м году меня постригли в схиму с именем Питирима Тамбовского. Это имя в монашестве и мой отец носил, а в схиме он Антонием стал.

Когда монастырь только открылся, я служил один, без дьякона. Священников двое было — наместник и я. И всего-то нас двенадцать человек тогда было. А сейчас в монастыре пятьдесят семь. Шестнадцать иеромонахов и пятнадцать дьяконов.

Теперь я на покое. Только исповедую, частички из просфорок вынимаю и молюсь. Господь еще хранит меня. А отца в 88-м году я похоронил в Почаевской лавре. Он почти девяносто лет прожил. Строгий был. Истинный монах. Я, конечно, слабее.

Спасаться смирением

— Батюшка, если сравнить с прошлыми годами, какие сейчас православные?

— В Священном Писании сказано, что в последние времена оскудеет вера. Это и о мирянах, и о монахах сказано. Первые святые отцы говорили, что они выполняют правило полностью, после них половину будут выполнять, после тех — еще меньше, а последние монахи — еще меньше. Спасутся они? Спасутся. Чем? Скорбями. И мы — свидетели 30-х годов, когда монахов закапывали живых, ссылали в лагеря, и там они замучены и расстреляны были. За цареубийство будет Россия страдать — слова Иоанна Кронштадтского.... Все спаслись страданиями. Омыли грехи кровью своей. И сейчас Господь мир хранит, потому что есть на земле праведные люди. Только они скрыты. И праведниками все христиане спасаются. А этот мир, который сейчас, Господь пожжет огнем. Все сгорит. Пшеницу возьмет в житницу. А солому куда? В огонь вечный. Господь милосердный дает нам время. Ради праведников и мы живем на земле.

— Как нам спасаться?

— Смирением. Везде можно спасаться. В любой специальности. В любом положении. Всем есть возможность спасти душу. Только жить надо по заповедям. Спасаются терпением, смирением, молитвой, воздержанием, оставлением грехов. Мы не знаем, как спастись, какими судьбами, а Господь знает. Вот мы и просим: «Господь милосердный, Ты спаси нас».

Пока есть время загладить грехи свои постом и молитвой. Смирить себя — вот что требуется. И простить все тем, кто нас оскорбил.

Никого не осуждай! Видя согрешения брата, пойди помолись за него. Грехи-то мы его видим, но от нас скрыто, как он кается. Жил один мирянин, он крепко верующий был. Утром встает — помолится и идет на работу. В течение дня у нас много грехов бывает. Кончился трудовой день его. Он встает в передний угол к иконам и молится: «Господи, прости меня, больше не буду». Сколько молится — не сказано, но до тех пор, пока не слышал голос с неба: «Прощаю». И тогда спать ложился. Утром встал, помолился, опять такая жизнь, опять грехи целый день. Вечер подходит — опять молится и просит: «Господи, прости меня, больше не буду». И голос: «Прощаю». И вся жизнь его проходила в грехах и покаянии. Крепкая вера у него была. Молился, пока не слышал голос с неба.

Мы не достойны слышать голос с неба, а должны верить, что Господь сам выведет, «аще ко Мне грешник обращается, жив будет». И мы пойдем просить Его, и нам Господь простит: «Прощаю».

Господь говорит: «Я с вами, но не без вас». А кто Бога не просит — тот человек не верующий.

Очень полезно прочитать книжечку «Царский путь Креста Господня». Для укрепления веры очень назидательно.

— Как полюбить Господа?

— Выполнением заповедей.

— Почему мы недобрые друг к другу?

— От греха. Грех живет в человеке. Смотришь на лицо человека — и печать на нем есть. У того, кто загрязнен грехами, пороками, лицо суровое, грубое. А лицо мягкое, ласковое — значит, сердце у человека чистое.

— Много вы людей за жизнь повидали. Кто произвел на вас самое большое впечатление?

— Люди духовной жизни встречались, которые святой жизнью живут. И мирские люди есть такие строгие. Подходит человек на исповеди — Евангелие обливает слезами, чистое покаяние он приносит. А другой приходит на исповедь — улыбается. Я как-то объяснял одной рабе Божией Наталье: Василий Великий говорил: «Без слез не приходи причащаться». А где их взять? Слезы просто так не даются. А даются от поста и молитвы, от смирения. Слезы бывают внешние, а еще бывают сердечные.

В Почаевской лавре был у меня случай такой — в один день исповедовал четырех Михаилов: трех священников семейных и одного мирянина. И такая трогательная исповедь была, что мне как иноку у них было чему поучиться. Какой они ведут образ жизни! Есть с кого пример взять и в настоящей жизни.

Есть среди нас столпы, но скрыты они. Раньше-то к Серафиму Саровскому или к Иоанну Кронштадтскому можно прийти было за благословением, за наставлением, и они уста к устам отвечали. Сейчас такого нет. Но они оставили нам свои труды, вот почитаем их и не ошибемся. Как святые отцы нам написали — вот так нужно жить.

— Без страданий можно спастись?

— Нет, страданием только, Наташа. Без страданий никто не спасется. Нет дороги, чтобы Царство Небесное даром взять. Серафим Саровский на камне молился, много трудился. «Томлю томящаго мя», — говорил. Плоть умертвить нужно, чтобы она не давила на дух, чтобы не бушевала. А если мы будем спать да есть — душа в плену и плоть будет действовать ко греху.

Без страдания никто не спасся. Не-е-е-т. Все Апостолы были замучены. Все — страдальцы, мученики, все прошли через крестные страдания.

Мы думаем иногда: «Ой, тяжело мне...» И вера ослабевает. А нет, раз Господь благословил меня — я с терпением буду нести свой крест ради спасения души. И за все Бога буду благодарить. Как сказал Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все».

— За всех можно молиться?

— Молиться за врагов своих, но не за врагов Божиих.

— Как нам жить?

— Думать о смерти.

Записала Наталья Огудина

* По материалам Рождество - Богородичного Санаксарского монастыря.

Записала Наталья Огудина. По материалам Рождество - Богородичного Санаксарского монастыря.

 
Ссылки по теме:
 

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"