Мы готовимся к празднованию 60-летия Победы в Великой Отечественной войне. Наряду с именами военачальников и солдат-героев, вспоминается и имя этого человека, возглавлявшего Русскую Православную Церковь в самый трагический период ее истории. В те дни, когда на страну обрушилась беда, он находился в опале, но проявил глубочайший патриотический порыв. 22 июня 1941 года Патриарший Местоблюститель Блаженнейший митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) обратился с посланием к духовенству и верующим с призывом встать на борьбу с врагом.

По его инициативе во время войны был организован сбор средств на оборону, на которые сформирована танковая колонна имени Дмитрия Донского, авиаэскадрилья имени Александра Невского. К заслуге митрополита Сергия можно отнести и то, что Сталин разрешил открыть многие храмы, монастыри, амнистировал священнослужителей.

…4 сентября 1943 года митрополита Сергия срочно вызвали в Москву из Ульяновска, где он находился в эвакуации. Митрополита отвезли не в его покои в Баумановском переулке, в которой он жил 15 лет, а в роскошный особняк в Чистом переулке - бывшую резиденцию германского посла графа Шуленбурга. Сергию объявили, что вечером ему предстоит визит в Кремль.

Широко известно Послание митрополита Сергия пастырям и пастве от 29 июля 1927 года, так называемая Декларация, в которой Церковь сказала о том, что, храня верность Православию, она разделяет радости, успехи и неудачи со своей гражданской родиной, тогда - Советским Союзом (а не “с большевиками”, как говорят недруги Церкви).

Архивы донесли до нас предварительный, не одобренный властями текст этого Послания, в котором митрополит Сергий еще яснее выразил эту мысль: “Отнюдь не обещаясь примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм, мы религиозно остаемся такими, какие есть, - староцерковниками, или, как нас величают, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к “современным требованиям”, не в урезке ее идеала и не в изменении ее учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях церковной жизни и в современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге и научить пасомых в самом зените материального прогресса находить подлинный смысл своей жизни все-таки за гробом, а не здесь. При всем том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по ее заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и Советского”.

Поистине поражает, что в годину самых лютых репрессий, когда многие некогда бескомпромиссные политики целиком отказались от своих убеждений, Сергий столь ясно свидетельствовал о вере перед лицом всемогущего тоталитарного государства.

На встрече в Кремле Сталин и Молотов приняли иерархов Церкви - митрополита Сергия, а также митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия и экзарха Украины, митрополита Киевского и Галицкого Николая. Они поинтересовались у них нуждами Церкви.

Сергий спокойно и с достоинством указал на необходимость широкого открытия храмов, выборов Патриарха, которого со дня смерти Тихона в СССР не было 18 лет, открытии духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей.

Сталин спросил: «А почему у вас нет кадров? Куда они делись?». Алексий и Николай смутились: кто ж не знал, что «кадры» перебиты в лагерях.

Сергий нашелся: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится маршалом Советского Союза».

Довольная усмешка тронула уста диктатора. Он сказал: “Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о вас”. Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринужденный характер.

Была поднята и самая больная и рискованная тема - освобождение архиереев, находившихся в ссылках, тюрьмах и лагерях. Сталин сказал: “Представьте такой список, его рассмотрим”.

Тогда митрополит Сергий поднял вопрос о праве священнослужителей на свободное проживание и передвижение внутри Союза, о снятии с них ограничений, связанных с паспортным режимом, и о том, чтобы власти разрешили богослужение тем священнослужителям, которые вышли из заключения.

Эту встречу можно с полным основанием назвать исторической. Во время нее были обговорены устав Церкви и те условия, в которых она существовала до кончины СССР. После четверти века большевистских гонений на веру и верующих церковным иерархам было дано разрешение созвать архиерейский Собор и избрать на нем патриарха Московского и всея Руси, а также образовать Синод.

Когда Сергий сказал, что Собор можно созвать через месяц, Сталин с улыбкой поторопил: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?» - и предложил доставить иерархов в Москву самолетами.

Церкви для размещения Патриархии передали здание в Чистом переулке. Кроме того, Сталин дал разрешение на открытие богословского института и пастырских курсов, которые позже были преобразованы в духовные академию и семинарию. Поначалу эти учебные заведения Русской Церкви размещались в Новодевичьем монастыре, а в 1948 году их перевели в Лавру, где за два года до этого была возобновлена монашеская жизнь.

Там же, на встрече в Кремле, митрополитам сообщили об образовании при совнаркоме СССР специального органа - Совета по делам Русской Православной Церкви во главе с генерал-майором НКВД Георгием Карповым, который готовил эту историческую встречу и присутствовал на ней.

Когда Сталин объявил церковным иерархам о том, что от государства Церковь будет "курировать" Карпов, у Сергия вырвалось: "Но разве это не тот Карпов, который нас преследовал?" Обаятельно улыбаясь, Сталин ответил: "Тот самый. Партия приказывала преследовать вас, и он выполнял приказ партии. Теперь мы приказываем ему быть вашим ангелом-хранителем. Я знаю Карпова, он исполнительный работник".

Беседа затянулась до 3 часов ночи. Престарелый митрополит Сергий был страшно утомлен. В заключение беседы Сталин предложил Молотову составить проект коммюнике для радио и газет. В обсуждении его текста участвовали Сталин, митрополиты Сергий и Алексий. Текст был опубликован на следующий день в “Известиях”.

Сталин проводил митрополитов до дверей своего кабинета, а Сергия, взяв “под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел по лестнице вниз и сказал на прощание: «Владыко! Это все, что я могу в настоящее время сделать для вас!».

…Ослабление гонений на Русскую Православную Церковь, начавшееся осенью 1939 года, получило решительное развитие в период Великой Отечественной войны.

Сталин не случайно вспомнил о Церкви. Во-первых, он готовился к первой встрече в верхах в Тегеране и надеялся на увеличение помощи со стороны союзников. Немалую роль в этом могли сыграть религиозные организации за рубежом. Комитет помощи Советскому Союзу в Великобритании, например, возглавлял один из руководителей англиканской церкви Х. Джонсон, настоятель Кентерберийского собора. Во-вторых, во время войны Русская Православная Церковь неоднократно вносила крупные денежные суммы на военные нужды, постоянно призывала к борьбе с фашистами, во многих оккупированных немцами городах священники становились духовным центром сопротивления. Сталин был уверен, что «легализация» Церкви в СССР будет отмечена на Западе и вызовет благожелательную реакцию.

Архиерейский Собор состоялся через четыре дня после встречи в Кремле — 8 сентября 1943 года в новом здании Патриархии в Чистом переулке. Это был первый Собор после 1918 года. В нем участвовало 19 архиереев — все, кто в это время находился на кафедрах на неоккупированных территориях: митрополиты Сергий, Алексий и Николай, архиепископы Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий), Сарапульский Иоанн (Братолюбов), Казанский Андрей (Комаров), Куйбышевский Алексий (Палицын), Уфимский Стефан (Проценко), Горьковский Сергий (Гришин), Ярославский Иоанн (Соколов), Рязанский Алексий (Сергеев), Калининский Василий (Ратмиров), Новосибирский Варфоломей (Городцев), Саратовский Григорий (Чуков), епископы Молотовский Александр (Толстопятов), Курский Питирим (Свиридов), Кировский Вениамин (Тихоницкий), Ульяновский Димитрий (Градусов) и Ростовский Елевферий (Воронцов).

На Собор многих архиереев доставляли на военных самолетах. Почти все они были исповедниками, прошедшими через тюрьмы, лагеря и ссылки. Архиепископ Сарапульский Иоанн (Братолюбов) и епископ Молотовский Александр (Толстопятов) были освобождены незадолго до Собора.

Сравнивая Великую Отечественную войну с Отечественной войной 1812 года, митрополит Алексий определил нравственные условия успеха русского оружия, общие для всех времен, это — “твердая вера в Бога, благословляющего справедливую брань; религиозный подъем духа; сознание правды ведомой войны; сознание долга перед Богом и Родиной. Это источник неисчерпаемый, никогда не идущий на убыль, источник веры с порывом покаяния, исправления жизни, желания чистоты нравственной. Он питается и возгревается молитвами, подвигами и — вместе — в них находит свое выражение".

Затем митрополит Алексий заговорил об избрании Святейшего Патриарха, ради чего и был созван Собор епископов: “Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что избрание со всеми подробностями, которые обычно сопровождают его, для нас является как будто бы и не нужным. Я считаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для Церкви в звании патриаршего Местоблюстителя”. Ответом на предложение митрополита Алексия был возглас преосвященных: “Просим, просим! Аксиос, аксиос, аксиос”. Один из архиереев сказал: “Полное единодушие всего епископата”. Все встали и трижды пропели “Аксиос”. Интронизация новоизбранного Патриарха состоялась в Богоявленском патриаршем соборе 12 сентября - в день памяти святого князя Александра Невского, небесного покровителя Русской земли. Перед началом Божественной литургии настоятель собора протоиерей Николай Колчицкий огласил деяние архиерейского Собора об избрании митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси. Митрополит Киевский и Галицкий Николай поднес избранному куколь с херувимами. При пении “Аксиос” Патриарх Сергий возложил его на себя.

8 октября 1943 года был образован Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР под председательством Георгия Карпова. Новая политика по отношению к Церкви получила название “конкордата”. Конечно, юридически это был совсем не конкордат, предполагающий равенство сторон и взаимные обязательства. Абсолютное всевластие Сталина и Политбюро исключало всякую возможность для Церкви эффективно настаивать на соблюдении своих прав, на выполнении условий договора. По существу никакого договора не было; был широкий жест “августейшей” милости безбожной власти к гонимой ею Церкви. Нельзя думать, что он проистекал из личного произвола и каприза Сталина. За этим стоял трезвый политический расчет и понимание того, что искоренение религии — цель утопическая и недостижимая. Предпочтение было отдано иному, более трезвому соображению: Карпов и его ведомство по-прежнему должны были наблюдать за умонастроениями в церковной среде, выявлять нелояльные и антисоветские элементы и беспощадно искоренять их. Но Церковь получила теперь, после встречи митрополита Сергия со Сталиным, возможность назначать епископов на вакантные кафедры, открывать новые приходы, возобновлять духовное образование и церковную печать.

Вот как оценил роль Патриарха Сергия в жизни Церкви с позиции дня сегодняшнего Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий П: «Выдающийся богослов и церковно-общественный деятель, отличавшийся глубокой, но отнюдь не “кабинетной” ученостью, он столкнулся с попыткой тоталитарных властителей полностью уничтожить канонический церковный организм. Перед лицом этой опасности - а она для православного христианина угрожает не просто кризисом церковной администрации, но, прежде всего, утратой возможности прибегать к богослужению и Таинствам, без которых немыслимо спасение, - Патриарх Сергий употребил все усилия, чтобы, не поступившись верой и канонами, как это сделали обновленцы, сохранить для верующих возможность припадать к духовной сокровищнице Церкви».

Не дожив год до Победы, патриарх Сергий скончался в возрасте 77лет. Великий патриот России, он своей деятельностью еще раз подчеркнул ту высокую нравственную и духовную связь Церкви с народом, которая особенно крепка в годины суровых испытаний.

Николай Головкин

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"