Прошло так много времени, как закончилась Великая Отечественная война, а на устах в каждой семье воспоминания связанные с войной, произносятся имена погибших родственников.

Моя бабушка, Корягина Надежда Матвеевна, рассказала мне о том тяжелом времени.

«Мои родители, Кусмаровы Анна Ивановна и Матвей Степанович, не успели восстановиться после раскулачивания (1933 год), когда началась война. Раскулачили за то, что когда-то у деда моего отца была дранка. Разрушили дом, двор, увезли все, даже стряхнули мою маленькую сестренку (рожденную в октябре 1932 года) с подушки в пустую зыбку.

Жить в доме было нельзя. В это время отец работал на железной дороге и ему предложили комнату в доме на станции (он стоит и сейчас, красный старинный дом). Родители перешли туда жить с тремя детьми. Спасли соломенные матрасы и топчаны, сбитые из досок.

Скотину забрали всю, а огород сажали, от голода спасла картошка.

Началась война. Папу сразу забрали на войну, но так как он работал стрелочником на железной дороге, через две недели на него пришла бронь. Мама всю жизнь вспоминала, как она готова была бежать по рельсам вдогонку за своим Матвеем, но начальник станции сказал: «Нюра, твой Матвей теперь уже далеко».

Папа воевал на Курской дуге, в 1943 году был ранен в руку. В госпитале старались спасти руку, но все-таки пришлось отнять по локоть. Из госпиталя он написал маме письмо, она собиралась за ним ехать, но он просил беречь детей и за ним не приезжать. Летом 1943 года отец возвратился домой. Маме говорят, что приехал твой Матвей, он на вокзальной площади ходит. Мама с тремя детьми побежала счастливая встречать мужа и отца. На вопрос, почему ты не идешь домой, он ответил, что, не уверен, нужен ли он ей без руки. Оказался нужен, еще как нужен 1 мая 1944 года родилась я.

Стрелочником ему работать было нельзя и ему пришлось возвращаться в свой дом, который помогли восстановить братья и уже подросший старший сын Василий (1928 года). Папа работал всю жизнь, научившись делать все одной рукой «подсобляя культей», косил сено, колол дрова, пахал огород, и все что приходилось делать в деревне в послевоенные лихие годы.

Какие это были страшные и тяжелые годы. Есть было нечего. Терли на терке картошку, мешали с травой и мама пекла оладьи, хлеб.

У кого была картошка жить было полегче. А потом я это уже помню все чаще во дворах стали появляться коровы, овцы – эти семьи не опухали от голода, а у кого не было опухали и умирали. Крохами мои родители делились с соседями. Нищие шли друг за другом. Мама вспоминала, как мне берегли сухарики, чтоб потом нажевать соску.

Разводили овец, стригли, была шерсть на носки и валенки, а из одежды была одна фуфайка на всю семью и жидовские резиновые галоши.

Душили в эти страшные годы людей еще и «заготовки», сдавали всё, что имелось в хозяйстве - мясо, картошку, масло, яйца.

Но шли годы, в 1949 году появилось радио, в школе начали проводить елки. Родители ждали на новый год 12 часов ночи, так как по радио передавали снижение цен на продукты, снижали или отменяли заготовку.

В школу я пошла в ситцевом платье и с ситцевой сумочкой, из рубчика пальто, шаль в клеточку. Все мои подруги были так одеты. Мы подрастали, вступали в пионеры, появилась школьная форма. Школа наша была деревянная, круглые печки в каждом классе, но как мы её любили. Проводили пионерские сборы, утренники, ходи с концертами на фермы, выпускали стенгазеты, вывешивая их в красных уголках на ферме и на току, у нас был большой пришкольный участок, а вокруг школы масса цветов. Мы до сих пор помним своих учителей, пионервожатую.

Шли 50-е годы, немного уже были заметны сдвиги в восстановления, за хлебом были большие очереди, но хлеб уже ели вволю. В праздники на столе появились блинчики, пироги, рыба, мясо.

Но от воспоминаний не уйти. Бывало даже в праздник, всегда вспоминали войну, папа говорил: «Это было кровавое месиво», и при этом всегда плакал, до самой смерти. Натруженная половинка руки не давала покоя, ночью особенно болела, он стонал и ходил всё ночь по избе.

В семье моего отца погибли восемь молодых ребят – племянников и 20 летняя племянница Таня в Германии 8 мая 1945 года. У мамы погиб брат Яков в Калинине, он там начинал работать машинистом тепловоза. В центре города Калинина (сейчас Тверь) есть памятник, на нём высечена фамилия Кусмаров Яков Иванович. Мы с тетёй были около этого памятника. Бабушка моя получила похоронку на Якова, слегла и через три месяца умерла от горя.

А сестра мамы работала всю войну здесь в тылу шофером. Раз в неделю ночью отпускали домой, т.к. уже невозможно было съедали вши, она жила у нас и мама топила ночью печь, варила щёлок, тетя Шура мылась и опять уезжала. Это Кусмарова – Боровкова Александра Ивановна (жила после войны на улице Кавказ), маленькая красивая женщина.

Наград у папы много, в детстве мы играли его орденами и медалями, эти награды хранят в себя суровую тайну войны. Папа был очень добрым, умным, трудолюбивым, скромным человеком. Мы никогда не слышали, чтобы он как-нибудь обозвал маму, а она - его. Бывало, достанет мама из печки теплой воды, вымоет с мылом ему правую руку, а на левую половинку наденет нарукавник, который она ему шила сама.

Сейчас спустя годы, раздумываюсь и до слёз жалко, как много не выспросила, не узнала. Думала, что жизнь бесконечна».

Война. Она такое дело,

О ней не вспоминать нельзя,

Та память нам не надоела,

Как мыслят некие «друзья».

Её события и даты

Огнём вошли в сердца людей.

Ещё живут её солдаты,

Хранители святых идей.

Для меня война, по рассказам моей бабушки и по рассказам ветеранов и тружеников тыла, это страшная трагедия в жизни страны и людей.

Мы, внуки и правнуки, живущие уже в 21 веке, знаем о той страшной войне!

Прошедшие годы не сумели стереть с памяти нашего старшего поколения боль и печаль. Они хранят память о той страшной войне. Мы, сегодняшнее поколение, будем нести эту святую память!

Я могу с уверенностью сказать: «Наше поколение сумеет Родину защитить!»

Александр Старостин, 10 кл., МБОУ СОШ №4, г. Нижний Ломов Пензенской области

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"