Музыкально-поэтическая стилистика волочебных песен

Выступление на секции XIX Всемирного Русского Народного Собора «Музыкальная народная культура Святой Руси»

По календарным срокам исполнение пасхального тропаря и волочебных христославных песен совпадает. Начиная с Велика Дня и всю Светлую седмицу, а иногда и вплоть до Радуницы происходил традиционный обрядовый обход дворов волочебниками. Наблюдалось это в пограничных районах России с Белоруссией и Украиной. То есть на территории исконных поселений восточных славян, а именно на Смоленских, Калужских и Псковских землях.[1] Там, где доминирующую роль вплоть до последних времен играли архаические верования предков.

Относительно половозрастного состава артелей существуют противоречивые мнения исследователей.

Так, в книге С.В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила» о хождении волочебников читаем: «Это та же коляда, странным образом приуроченная к Пасхе с той только разницей, что «волочебниками» бывают не парни, а преимущественно  б а б ы  [разрядка моя – Е.З.]. Со всего села собираются они толпой и ходят из дома в дом, останавливаясь перед окнами с  пискливыми   бабьими  [Е.З.] голосами, распевая следующую песню: Не шум шумит, не гром гремит, / Христос Воскресе Сын Божий. Смысл песни состоит в том, чтобы выпросить что-нибудь у хозяина дома: яиц, сала... Все собранные продукты и деньги идут на специальное бабье [Е.З.] пиршество, на которое не допускаются представители мужского пола».[2]

Из высказываний исполнителей, приводимых А.Н. Мехнецовым в этнографический сведениях о волочебных песнях Псковской земли, ясно, что ходили и парни, и мужчины, и девушки, и женщины. Не названы дети[3]. Что же касается смоленских земель, то там, как пишет А.А. Коринфский, «...ходили по деревням  молодые   п а р н и [Е.З.], и у каждого дома пели так называемый «куралес»[4]. М.М. Громыко в книге «Мир русской деревни» приводит высказывание жителя Поречского уезда Смоленской губернии, датируемое 90-ми годами XIX века: «В самый день Воскресения Христова с самого раннего утра  м у ж и к и,  п а р н и   и   д е т и [Е.З.] собираются в отдельные партии, начинают ходить по порядку из одного дома в другой, становятся в передний угол, поют песни, за которые принято дарить певцов, и наконец, христосуясь, поздравляют с праздником хозяина и всю его семью»[5]. В словаре научной и народной терминологии «Восточнославянский фольклор» указано, что в качестве волочебников могли быть взрослые мужчины, юноши и подростки [Е.З.][6]

Преобладание представителей мужского пола разных возрастов в волочебных артелях С.А. Латышева в кандидатской диссертации трактует как олицетворение духов предков, субъектов иного мира.[7] Развивая эту мысль, не трудно усмотреть ряд оппозиций, имеющих место в данном обряде: хозяин и его семья – артель волочебников, свои – чужие, эти – те, местные – пришлые. Как известно, этот механизм действует и во время других обходов дворов в течение года: на Средокрестие, на Егория, на Вьюнец (первая суббота после Пасхи) и конечно на Коляду. По аналогии с Колядой, а точнее Рождеством Христовым в Опочецком районе Псковской области (д.Запеклево) ходили со звездой: «Приходят с этой звездой и поют про Паску»[8]. Но в отличие от колядовщиков, волочебники не применяют масок, хотя надевают специальную одежду.[9]

Подобно «богоносцам», волочебники распределяли функции в группе. Певцы делились на починальника, подхватника, спевальника; к ним присоединялись музыканты - инструменталисты и механоша, носивший мешок с дарами, а иногда корзину для яиц.[10] М.М. Громыко приводит такие названия: починальник (запевала, зачинщик), скоморох, хомяножа (очевидно, искаженне «мехоноша»), исходя из текста песни:

Починальничку – по десяточку.

Кто за ним поет – по пяти яиц,

А скомороху – сито гороху,

Хомяноже – кусок сала...[11]

В отличие от тропаря Пасхи, жанра сугубо вокального и в храмовой, и в народной традиции, волочебные песни были достаточно часто жанром вокально-инструментальным. В качестве аккомпанирующего инструмента фигурировали гармонь, балалайка, скрипка, цимбалы, что создавало праздничное радостное настроение.

Терминологически, мы имеем целую палитру глаголов и существительных, обозначавших обходчиков дворов на Пасху с песнями, а также их действия.

И.П. Калинский, а вслед за ним А.Ф. Некрылова писали: «В Западных губерниях обряд колядования на Пасху нередко назывался «зеленые святки»,[12] подобно «зимним святкам» - периоду от Рождества до Крещения. На Псковщине – «христославили»,[13] а в пограничных с Белоруссией и Украиной районах «волочилися» - ходили от двора к двору, «ялымили», «ялынкали».[14] Исполнителей именовали волочебники, волочобники, волынщики, волынички, лалымщики, христославщики. Обратим внимание на тот факт, что все существительные мужского пола. Песни – это лалым, пасочные, волочебные, куралесные, лалынки, далалынки, талалынки.

Содержание поэтического текста волочебных песен обычно опирается на следующие сюжетные мотивы: волочебники и хозяин, поздравление с Воскресением Христовым, возведение храма, перечисление других церковных праздников и связанных с ними земледельческих и скотоводческих работ, одаривание волочебников и угрозы скаредным хозяевам, сияние Солнца, играющего на Пасху.

Незамужним дочерям приветливых хозяев пели особую песню о волшебной птице Паве и венке, предрекая скорое замужество.[15] Встречался и сюжетный мотив, имеющий зоопродуцирующий смысл:

У тебе у дваре три радысти.

Анна радысть – кабылка жеребять,

Втарая радысть – кароука тялять,

Треттия радысть – авечка ягнять.[16]

Нередко песня состоит из нескольких блоков, нескольких сюжетных мотивов, в которых просматривается магический смысл: агро-, зоо-, и витопродуцирующий.

При этом роль христианской мифологии, евангельских преданий о Богородице и Христе достаточно велика. Воскресение Христа теснейшим образом переплетено с воскресением Природы, началом Нового аграрного года. А христианские святые своими деяниями скорее напоминают языческих божеств, а порой земных крестьян. А.Н. Афанасьев по этому поводу подмечал: «...на Светло-Христово-Воскресение ходят по домам волочебники и поют обрядовые песни, славя святых Юрия и Николу, что коров и коней запасают, Пречистую Деву, что засевает нивы, Илью-пророка, зажинающего колосистую рожь».[17]

Ф.А. Рубцов усматривал следующее: «Достаточно обратить внимание на ту роль, которую выполняют христианские святые, будучи действующими лицами песенных сюжетов, чтобы увидеть, как далеки там их образы от церковной догматики и как близки верования древних славян. Это не церковные святые, пребывающие на неведомом небе, а свои близкие, домашние «деды», предки, которые и после смерти своей принимают деятельное участие в хозяйственной жизни родовой общины. Все они, и «святый Микола, и Илья, и Юрий – бродят по полю, «уросившись, умочившись, под золотой         пояс подоткнувшись», «родят жито», пасут скот, возят навоз, стараясь обеспечить дальнейшее благополучие рода».[18]

В текстах волочебных песен можно найти подробнейшее перечисление церковных праздников, не только весенне-летнего, но даже осеннего сезона, что раскрывает аграрную природу образа обхода дворов на Пасху. А.М. Мехнецов приводит высказывание исполнителя (или исполнительницы) д. Дедино Себежского района Псковской области: «Свита вярбинка, вазьми вярбинку, выгань живатинку. Свита Паска – разговлятца с красным яечкым, с христовым славечкым. Уже пяють это. Ну тады усе-усе праздники, усе падряд, усе гонють. Перши-наперши Паску, тады – свита Радавницка сталы застилаить, старых-малых поминаить, а тады уже святый Юрий, бяри ключи, иди отамкни зямлю, пусти расу на усю вясну. Святый Барис – засиваить, а Микола – па мижах ходить, жито править, калены вставляить. Свято Вознясения – жито выметаить, колосуить (уже калосики). Свято Тройца жито красуить, святый Иван па полю ходить, траву сабираить, в божжей церкви посвинцаить...На Паску пяють. На первый день Паски...»[19]

К этому добавим:

Да свят Пятрушка,

Да зажинають.

Или:

Яшчо праздник –

Петра-Павил,

Наливаить.

Третий праздничык – рожь зажинала

Зылатым(ы) сярьпом, правый рукой.

Яшчо праздник –

Свят Пакрова.

Пымалотки

Без убытку[20].

Рефрен, с которого часто песня начинается, носит призывно-заклинательную и оповещательную функцию: «Христос воскрес! Воистину!» или «Христос воскрес, сын Божий».[21] Как отмечал Ф.А. Рубцов, «...упоминание о распятии и воскресении Христа, участие в качестве действующих лиц развертывающегося песенного сюжета многочисленных христианских святых – все это лишь наносный, поверхностный слой, образовавшийся в процессе той борьбы, которую вело в течение ряда веков внедряемое сверху христианство с народной религией родового строя. Эта борьба закончилась не подчинением народных обрядов и верований христианству, а компромиссным соединением того и другого в своеобразное «двоеверие», основой которого по-прежнему осталось здоровое жизнеощущение трудового народа-земледельца».[22]

Рассмотрим особенности музыкальной стилистики волочебных песен на примерах из сборников Н.А.Римского-Корсакова,[23] Ф.А.Рубцова[24] и А.М.Мехнецова.[25] Специфика музыкально-поэтических средств выразительности типична для календарного мелоса западного региона России. Силлабический стих представлен преимущественно следующими слоговыми пропорциями.

4+4      4+3     

4+5      4+3          Примеры №1, 2, 4, 6

5+4      4+3

5+5      5+3     

4+4      5+3          Примеры №3, 8

5+6      5+3

Две части стиха: семантически значимая и припевная, - стали основой четырехфразовой формы строфы, в смоленских волочебных песнях часто квадратной с четким ритмом шага и дроблением акцентной доли…

…В Псковских волочебных подобная синкопированная ритмика типична для припева (3-4 синтагмы).

…Ритмика, близкая шагу и танцу в сочетании с тональными функциями, заложенными в мелодии, и органично закрепленными аккомпанементом музыкальных инструментов, образует гармоническую пульсацию... Причем не исключено здесь европейское (польское) влияние. Если звукоряды смоленских песен, подчас олиготонные с субквартой, представляют собой архаические ладовые образования: трихорд с субквартой (Пример №4), тетрахорд мажорного наклонения с субквартой (Пример №3), пентахорд в квинте (Пример №1, 9), то псковские волочебные песни имеют более широкий диапазон: пентахорд в квинте с субсекундой и субквартой (Пример №5), трихорд мажорного наклонения с субквартой и субтерцией (Пример №8), дорийский гептахорд (Пример №6), мажорная семиступенная диатоника (Пример №10). Преобладают лады мажорного наклонения, что создает радостную, праздничную окраску мелодии.

Умеренная слоговая распевность и унисонно-гетерофонный тип многоголосия также позволяют предполагать древнее происхождение напевов волочебных песен.

«Волочебные песни, - писал Ф.А. Рубцов, - обычно исполнялись как праздничные, поздравительные в первые дни церковного праздника Пасхи. Однако их нельзя считать порожденными христианской религией. Яркие и полнокровные по своему интонационному строению, с подчеркнуто приплясывающим ритмом, за которым ощущается радостное праздничное шествие, эти песни являются древнейшими в весеннем цикле и отражают чисто земную здоровую радость восприятия солнца и пробудившейся природы... Музыкально-интонационные образы волочебных песен не носят на себе никаких следов церковного влияния. Наоборот, можно полагать, что церковь восприняла многое от древнеславянского весеннего праздника для своих пасхальных песнопений».[26]

В конечном счете, можно предполагать, что первоначально волочебные песни возникли еще в ту древнюю пору, когда Новый год начинался весной. Это своего рода весенние колядки. Однако со временем они в сознании народа приобрели связь с праздником Воскресения Христова, что отразилось в их словах, включающих христианскую символику. По строению напевов они сохраняют архаические черты, в ритме, мелодике, фактуре, структуре. В то же время, благодаря инструментальному сопровождению, привнесенному, по-видимому, из Польши во времена, когда западнорусские земли входили в состав Речи Посполитой, в комплексе возникает ощущение гармонической функциональности, порой автентического типа. Именно этим объясняется такое уникальное сочетание в данном жанре древних и кажущихся поздними стилевых черт.

Елена Зайцева, кандидат искусствоведения

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"