Трудно представить себе сегодня какое-либо издание, не заполненное под завязку информацией о пандемии COVID-19. Эта тема не только вытеснила из средств массовой информации во всем мире все, еще вчера первостепенно важные проблемы, но даже перелицевала их под себя. Начавшийся экономический кризис, провал ниже нуля цен на нефть, восстановление границ в «единой Европе», обнажившаяся социальная незащищенность граждан большинства государств, полемика о том, чем «тирании» лучше «демократий», и, наконец, всеконтинентальное признание того, что «старый глобальный порядок» сломан, – все это результаты вторжения атипичной пневмонии в нашу жизнь.
Споры о том, так ли уж отличается эта инфекция от многих других, с меньшей истерикой пережитых населением, мы оставляем медикам. Гораздо интересней то, какой «новый порядок» готовят нам многочисленные западные политологи «после коронавируса».
Брюссельское издание Euronews считает, что удар, нанесенный пандемией коронавируса экономике еврозоны в апреле, был беспрецедентным. В ЕС практически прекратилась всякая деловая активность – ее индекс в промышленности и сфере услуг упал до исторического минимума, составив 13,5 пункта. За второй квартал года, по оценкам экспертов, экономика зоны евро может сократиться на 7,5 процента, отбросив ЕС назад на три-четыре года. Призыв Брюсселя экономику перезапустить – деньги-то у ЕЦБ есть! – нуждается в политическом единстве стран-членов. Томсамом, котороеCOVID-19 быстро развалил.
Нью-йоркское информационное издание Project Syndicate, подытожив американских политологов, и вовсе считает, что «пандемия быстро разрушила структуры госуправления, управление бизнесом и вывела на сцену глобальный долговой кризис». Точно так же, как греки крутили пальцами у виска в 2012 году, когда Нобелевский комитет присудил премию мира Евросоюзу, с которым Греция вела войну из-за непомерного долга по кредитам ЕЦБ, теперь вся Европа крутит пальцем «докторам» из Еврокомиссии, ЕЦБ и МВФ, готовым новыми кредитами лечить неизбежный финансовый кризис, вместо того, чтобы облегчить бремя долгов. «Кризис показал, что политический императив интеграции в конечном итоге отражает политизацию экономики, от которой он должен был европейцев защищать», – считает издание. Причем, вирусная дезинтеграция бьет даже по тем местам, которые Европе особенно дороги. Вашингтон приказал своей химической корпорации прекратить экспорт масок N95 и перенаправить в США всю эту продукцию, в том числе предназначенную для европейцев. ЕС в отместку запретил экспорт защитных масок, перчаток и других защитных средств. Какая уж тут евроатлантическая кооперация и дружба.
В том, что COVID-19 представляет самую большую угрозу для всех межгосударственных интеграционных институтов в Европе после того, как она резво вернула пограничные, торговые и иные барьеры с начала года, никто не сомневается. Значит ли это, что путь пройден до конца, и требуется определяться с новым порядком, по которому следует обустраивать мир? Вслед грядет глобализация с «человеческим лицом»?
Известный нобелевский лауреат в экономике, профессор Колумбийского университета Джозеф Стиглиц (Joseph Stiglitz) как всегда тонко и точно обрисовал тот «камень» о который разбилась «лодка глобализации» сегодня. И это, как ни парадоксально, не пандемия COVID-19, хотя напрямую с ним и связан. «Мы не должны забывать, – пишет он в Project Syndicate, – что кооперация ученых всего мира в диагностике и лечении COVID-19 это исключение из правила. Без вмешательства государства мы остаемся зависимыми в предоставлении жизненно-важных лекарств и вакцин от системы монополий, которым прибыл важнее людей».
Медики, борющиеся во всем мире с распространением коронавируса, думающие над способами лечения, над вакциной, помогающие всем, кто от болезни страдает – не более чем фантазия, считает ученый. В последние полсотни лет все фармацевтические компании мира были приватизированы. Они взяли под контроль производство всех жизненно-важных лекарств посредством их патентования и лоббирования против одобрения производства дженериков. Монополии контролируют технологии, используемые при тестировании и препятствуют применению новых тестовых систем. К примеру, только чтобы начать выпускать респираторы, потенциальный производитель должен учитывать существование 441 патента, охраняющих интеллектуальную собственность в таком производстве. Сумасшествие? Конечно. Вот только существует оно не только в производстве марлевых повязок на нос и рот. Коронавирус просто сделал это очевидным.
«Сейчас перед нами два будущего, считает Стиглиц. – В первом сценарии мы продолжаем как обычно зависеть от больших фармкомпаний, надеясь, что какой-нибудь препарат против COVID-19 пройдет через клинические исследования и другие технологические проверки, и защита появится. В таком будущем патенты дадут монопольным поставщикам контроль над большинством таких инноваций. Поставщики установят высокие цены, уменьшая распределение медицинской помощи. В отсутствии строгого государственного участия будут потеряны жизни, в частности, в развивающихся странах».
Увы, это не теория. Уже существующая вакцина PCV13 против пневмонии у детей стоит сотни долларов и находится в запатентованной собственности компании Pfizer, которая получает на ее продажах около 5 миллиардов в год. Тоже за год в одной только Индии умирают от пневмонии более 100 тысяч грудничков.
Второй вариант будущего – и тут нельзя без цитаты – «нам надо признать, что существующая система. В которой частные монополии получают прибыль от знаний, которые в большей степени приобретаются общественными институтами, не соответствует цели... Монополии убивают, отказывая в доступе к жизненно-важным препаратам, которые в ином случае могла бы предоставлять альтернативная система».
Экономист Стиглиц недоговорил, пожалуй, только то, что бесплатный доступ больному к медицинскому обслуживанию далеко не новость. Плохо только то, что его могут позволить себе только страны-«изгои» и «тоталитаристы» вроде России и Китая. Тут и изобретать ничего не надо ни в патентоведении, ни в производстве вакцин. Но уже то хорошо, что цель заменить движимую интересами монополий систему медицинского обслуживания на иную, – основанную на кооперации и взаимообмене знаниями – поставлена. А от нее – совсем близко до признания того, что китайский пример с COVID-19и быстро восстанавливающимся производством ясно показывает, у кого выше понимание ответственности перед своим народом.
Коронавирус действительно обнажил слишком многое, чтобы об этом умолчать. «С возрастанием числа жертв COVID-19, мы должны поставить под вопрос разумность и моральность системы, которая молча обрекает миллионы людей на страдания и смерть каждый год», – считает Стиглиц. Правильно считает. Глобальной стратегии по-американски, а так же по-британски и брюссельски пандемия положила конец. По крайней мере, в думающих умах. Но не все из них представляют себе «новый мировой порядок» действительно новым. Прописанному в американском конгрессе Foreign Affairs, он чудится химерой, поскольку «глобальная стратегия это дорожная карта того, как совместить средства и цели». По-вашингтонски она возможна только там, где все ясно понимают, кто представляет собой силу. Где существует внутреннее единство в понимании национальных целей и принадлежности. Стабильные институты национальной безопасности и политики. «Но 2020 году ничего этого больше не существует, – утверждает журнал. – Глобальная стратегия мертва. Радикальная неопределенность неполярной глобальной политики делает ее менее полезной и даже опасной».
Таким образом, по обе стороны Атлантики COVID-19 бросил отнюдь не медицинский вызов, на который Европе с Америкой надо отвечать.
Елена Пустовойтова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
