Морозов нашел его в больнице, после того, как
портовый грузчик позвонил в канцелярию Морского профсоюза и рассказал о случае
с русским моряком.
—
Это было так. Николай по-английски не очень, так что в больнице сестры спросили
меня, как фамилия этого русского… Николай, говорю, покажите им свой паспорт.
—
Нету, агент пароходства забрал!
— Как так, почему забрал?
—
Так я думал, у вас законы такие…
Я из больницы прямо в канцелярию агентов.
Канцелярия огромная, в центре города. Сидят —
два цейлонца. Спрашиваю, кто у русского моряка паспорт отнял? Один из них: “Я.
А в чем дело?”
— Ты не имел право забирать личный документ.
— А чтобы он не сбежал.
Ну, это была уже наглость.
— Послушай, ты, цейлонская обезьяна, ты не
пробуй здесь наводить свои порядки, иначе я тебя в двадцать четыре часа
выставлю из Австралии!
Конечно, тот пожаловался в Лондон, в Главную
концелярию Международную Транспортную Федерацию, что офицер связи Морского
профсоюза Австралии и МТФ назвал его обезьяной. Лондон запросил, так ли это? Он
ответил, что совершенно точно, и что может это подтвердить документом с
собственноручной подписью. Больше запросов не было.
Однако дело этим не кончилось. В России как раз
шли выборы, и Николаю предстояло принять в них участие — проголосовать в
Русском доме в Мельбурне, где был организован избирательный участок.
Морозов заранее предупредил консула о том, что
после голосования паспорт Николаю надо вручить прямо в руки. Что тот и сделал.
Однако, навестив Николая в больнице на следующий день, он узнал, что тот же
самый агент пароходства, сопровождавший моряка на избирательный участок по
долгу своей службы, пытался силой отобрать у него паспорт при выходе из
Русского дома.
Через час Морозов уже был в канцелярии министра
иммиграции. "Для баланса" оба цейлонца на следующий день вылетели из
Австралии.
Ну, а после того, как Николай Абрамкин вернулся
на родину, начальница отдела кадров пароходства предложила ему за 572 доллара
подписать документ, из которого следовало, что ни пароходство, ни электротехник
Николай Абрамкин претензий друг к другу не имеют. Он — отказался и позвонил
Морозову в Мельбурн…
Как только Дальневосточное морское
пароходство ФЕСКО получило из Мельбурна
сообщение о начале судебного процесса по делу электротехника Абрамкина, события
во Владивостоке стали развиваться стремительно. Вечером в комнату в общежитии,
где жил Николай, вломились шестеро. Избив до полусмерти, они украли все его
деньги и документы, бросив на прощание полуживому моряку: "Пусть тебе
теперь твои австралийцы помогают…"
Ночью его привезли в больницу. Но в Мельбурне
узнали об этом много позже, когда Аркадий Морозов, отправивший экспресс-почтой
все необходимые бумаги во Владивосток, уже устал ждать ответа от Николая —
никто не отвечал даже на телефонные звонки. Благодарение Богу, однажды звонок
застал в его комнате брата Николая, от которого Морозов и узнал о происшедшем.
Соответствующий доклад был срочно послан в Международную Транспортную Федерацию
— но теперь еще надо было восстановить утраченные документы, выхлопотать
Николаю новый загранпаспорт… Но, наконец, пришел день суда. И тут время дать
слово нашему герою снова…
— Вам надо было бы видеть этого кучерявого и,
как все кучерявые, ужасно наглого защитника ФЕСКО! — вспоминает Аркадий Александрович весело. — В Австралийском
суде, где все говорят почти шепотом, этот нахал стал махать руками, пелериной,
париком и — бабах! — заявил судье: мол, судно иностранное, пострадавший — тоже,
так что не в вашей компетенции это дело… И я понял, что этот "хаим"
запечатал свою судьбу. Ну, судья сначала побагровел, потом побелел, но спросил
спокойно:
— Вы каким кодексом руководствуетесь?
— Прошлого столетия.
— Должен вам заметить, что мы находимся на
пороге нового тысячелетия, парировал судья.
Поняв, что просчитался, кучерявый адвокат
потребовал отложить рассмотрение дела для сбора новых документов. Ему дана была
неделя.
— Конечно, — продолжает Аркадий Александрович, —
на новой сессии суда появился другой адвокат, но — и другой судья. Адвокат, с
места в карьер, полный назад: "Мы снимаем заявление о том, что дело не
подлежит вашей юриспруденции…" На что судья, не дрогнув ни одним мускулом,
ответил: о каких дополнительных документах шла тогда речь? Конечно, никаких
новых бумаг и не было — и защита рассыпалась совсем: "Мы считаем, что
потерпевший должен согласиться с предложенной ему суммой. В России такие
расценки!" Он имел в виду по 290 долларов за палец — ну, что делать? Такая
у компании арифметика! А судья — с иронией: "Но вы находитесь в стенах
Австралийского трибунала"… И я понял, что мы выиграли процесс!
После перерыва было зачитано решение:
"Моряку электротехнику Николаю Абрамкину за потерянные три пальца при
отшвартовке судна "Александр Твардовский" в Мельбурнском порту
присуждена сумма в размере 118,000 долларов. Адвокат в ужасе: "Мы будем
подавать апелляцию!" "Апелляция будет рассматриваться, когда вся
сумма будет вложена в кассу Трибунала", — отвечает судья.
На последнюю сессию суда из Владивостока
примчался сам директор ФЕСКО, а с ним смазливая пархатая хая — начальник отдела
кадров, та самая, что подбивала Николая подписаться, что у него нет к компании
претензий… В зале — полно юристов. Ведь до сих пор компании несли
ответственность по законам страны, под флагом которой плавало судно. Потому
владельцы и регистрировали суда где-нибудь на Кипре, в Панаме или Либерии,
чтобы не нести ответственности за моряков, попадающих к ним в рабство. То же —
и в России: при минимальной ставке электротехника 9.5 американских доллара в
час, ФЕСКО платило Николаю Абрамкину
8.25 доллара в день. И тут — тихая бомба: апелляция отклонена! Отныне будет
применяться закон страны, в водах которой находится судно.
— Это — новая страница в морской
юриспруденции! — замечает Аркадий Александрович.
После суда Николай Абрамкин, думаю, с огромным
удовольствием, купил Морозову билет на самолет. В Аргентину. Почему туда? Потому что однажды в его квартире
раздался телефонный звонок:
— Господин Морозов? Буэнос-Айрес. Инспектор морской
полиции. Господин Морозов, здесь у нас
брошенные русские моряки в бедственном положении. В посольстве России
сказали, что их это не касается. А моряки дали нам ваше имя… Не могли бы вы
прилететь?
Прошлым летом целый российский рыболовный флот
был брошен у берегов этой страны, а моряки превращены в нищих. В соседнем
Уругвае русским кораблям было запрещено даже заходить в порты. Один миллион
двести тысяч долларов были выделены правительством России на оплату штрафов и
на другие срочные расходы. Но… Начальник
рыболовной базы вместе с деньгами сбежал в Израиль.
Кто теперь установит, сколько русских моряков
покончили там жизнь самоубийством? Никто. Многие жили вместе с аргентинскими
нищими под мостами Буэнос-Айреса. Инспекторы морской полиции пытались с помощью
русской эмиграции как-то им помочь.
И Морозов собрался в Буэнос-Айрес…
Сергей Скороходов
Ссылки по теме:
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
