Портал
"Русское Воскресение"

---

---

Сербский народ как раб Божий

Продолжение

25. {Для} Саввы Неманина, подвижника и монаха святогорского, важнее всего {в жизни} было отверзть очи своему народу, дабы {он у} видел реальность того света, духовного и бессмертного, на который должен ориентироваться и {под который должен} подстраиваться во всех трудах своих сей мир телесный, преходящий и смертный. Тот свет — это Царство Небесное, {к} коему он прилепился на своем семнадцатом году и для коего еще столько лет трудился, чтобы познать {его} до безукоризненной ясности и историчности. {К} этому Царству Небесному он впоследствии , как церковный глава и пламенный патриот, {за}хотел прилепить и привести весь свой народ. Ибо это – основное и главное, а все прочее, как побочное и попутное, {просто} добавляется признающим Царствие Небесное и прилепляющимся к нему. За двести лет до князя Лазаря в Крушевце – Савва и Неманя, юность сербская и старость сербская, прилепились к Царствию Небесному. Сие есть судьбоносное перепутье в жизни каждого христианина и каждого христианского народа, а именно: прилепиться ли к Царствию Небесному, или к царству земному. Сие – судьбоносно было во време{на} Немани и Саввы для сербского народа и всей его позднейшей истории {вплоть} до сего дня.

26. Верный раб, верный {и} хозяин. Кто верен в малом, верен и в большом, и удостоится похвалы от господина своего. Сие есть истина евангельская. Святой Савва был верным слугой на Святой Горе, верным {был} – и хозяином в Хилендаре. Был верным рабом Господним {для} Сербии, а {потому} и верным хозяином в сербском роде, самым лучшим сербом – слугой и хозяином, какого запомнила сербская история. Об усердном, но бездетном хозяине сербы говорят: трудится до {седьмого} пота, словно у него десять сыновей. Савва-монах трудился до {седьмого} пота над миллионами сербов, словно все {это были} его родные дети, словно {то были} его сыны и дщери. Не было {такого} дела – ни духовного, ни практического, ни частного, ни {обще} народного, ни церковного, ни державного, которое бы его не касалось и в кое бы он не вникал как помощник и советник. Трудолюбивейший раб Христов и {слуга} народный, Савва был самым заботливым хозяином в сербском роде. Верным последователем и подражателем Господу своему Иисусу.

27. Совершенный хозяин как совершенный слуга – т{ак}о{в} пример и завет Святого Саввы сербскому народу. О каком-либо господстве у него нет и помина. И на словах, и на деле, от начала {и} до конца он был слугою с хозяйским духом. Он знал, что людской век краток, и что да{рова}н {он нам} не ради властвования, но ради служения. Безчисленные народные предания и легенды о Святом Савве, поспевающем всюду, дабы помочь каждому человеку, не {являются} неистинны {ми}. Они рисуют подлинный характер сего духовного родителя сербского народа, {изображая его} как величайшего слугу – хозяина в истории сербской.

28. По своей службе Богу и народу, по своему хозяйскому духу, Савва был сербсм, наиболее близким Христу Богу. Слуга-хозяин и хозяин-раб – истинный Феодул. Феодулией стал весь его земной век, феодулия – самый ясный пример и самый красноречивый завет его своему роду. Сей пример и завещание оставил он всему сербскому народу и старшим в народе – от первых до последних. И не напрасно. Саввин пример и завет был как доброе семя, брошенное на плодородную землю, почему {оно и} приносило на протяжении всех веков {и} до сего дня богатую жатву Богу для Царствия Небесного. А {этот} его пример и завет можно выразить одним словом — Феодулия, или служба Богу.

29. Сербская история не знает борьбы церкви с государством. Такой борьбы нет, {и} наоборот – история западных народов полна кровавых войн. Чем объяснить первое, а чем второе? Первое – Феодулией, а второе - теократией. Возьмем, к примеру, двух смирных волов, что, впряженные в одно ярмо, тянут один воз и служат одному хозяину. Это Феодулия. А теперь возьмем двух волов, разъярившихся друг на друга, так что – то левый вырывается из ярма и бодает своего товарища справа, заставляя его в одиночку тянуть воз, то правый в {свою} очередь делает то{же самое} со своим товарищем слева. Это – теократия: война церкви против государства и война государства против церкви, война папы против королей и война королей против папы. Ни один вол не желал под ярмом служить Хозяину, каждый из них хотел играть роль Хозяина и погонять своего подъяремного товарища. Поэтому Хозяйский воз {так и} остался на месте, а нива – невозделанной, и под конец вся заросла сорняками. Так на Западе.

30. Саввина мысль была {следующая}: надо обоих волов впрячь в ярмо, чтобы одинаково служили Хозяину. И церковь, и государство. Се – библейская мысль – вернее заповедь Божия и в Ветхом, и в Новом Завете. Псалмопевец обозревает всю землю и все, что есть на земле, и затем, восхищенный, говорит Богу: Все служит Тебе ( Пс. 119, 91). Что {такое} человек, чтобы он один был исключением? Неужели мотыльки и птицы, и ветры, и громы {должны} служить Создателю – Хозяину своему, а человеку – нет? Это произошло, должно быть, от некоего помрачения ума и от некоего рокового {и} злостного заблуждения сердечного. Офицеры при дворе княжеском с гордостью говорят: мы на службе у князя. А что есть смертный князь по сравнению с безсмертным и всесильным Царем неба и земли, да притом еще Творцом и Отцом своим? Поистине, только сумасшедшие и сатаной управляемые люди могут считать за честь служить {какому-то} князю, а за стыд и унижение - служить Господу Богу. Сколько будут лежать они завтра мертвые, могила к могиле, вместе со своим князем, и среди гнили разлагаться, а Бог будет вечно жить и царствовать. Но их близорукость {, неспособность} это {у}видеть – больше близорукости насекомых, поистине – поражающая.

31. Они представляют успех злобного сатаны. Они представляют {собой} и поражение Божие, поражение Того, Кто их сотворил. О, что за страшная участь для человека: представлять успех дьявола и поражение Бога! Поэтому их Создатель – без {всякой} милости, но по правде {Своей} – изымает и уничтожает их . Как если бы отец вырастил сыновей, а они подались бы в гайдуки и {вместе} со своим атаманом ( читай здесь: сатаною) предательски нападали на дом отца своего и на его мирных домочадцев. Кто не служит Богу, тот неизбежно служит дьяволу, супостату Божию. Итак, разве стыдно служить Богу? Действительно, стыдно - но только для тех, кто погибает, а не для тех, кто спасается.

32. В Ветхом Завете говорится о народе израильском, Богом избранном - да служит Богу, единственный средь всех народов, кои бесам и идолам бесовским служили. Ибо одной {лишь} службы людям не избыть: либо служить Богу, либо диаволу. {С той} только {разницей}, что Бог службу Себе называет службой, а лживый диавол называет службу себе господством и наслаждением. И сей избранный народ израильский хромал на обе ноги на протяжении тысячи лет, служа когда Богу, а когда – диаволу. Все праотцы, отцы, праведники и пророки призывали народ на службу Единому Богу, но часто верх брали дьяволовы лжепророки и уводили народ на службу диаволу. Хотя диавол никогда не говорит ни о служении Богу, ни {о служении} себе, а {лишь} о господстве и наслаждении, – он ни о чем другом {и} не думает, как {только} впрячь людей в ярмо — на страшную службу себе. Ибо он лжец и отец лжи.

33. Новый Завет между тем есть преимущественно Устав службы Богу, свято, совершенно и бескомпромиссно. И Сын Человеческий пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтоб служить. {Итак}, служил даже Тот, Кто есть Хозяин мира, Господь Иисус Христос; служили Его апостолы и все истинные последователи; служили Богу до последнего дыхания и издыхания, со {времени} она {го} до сего дня. И коли {Сам} Сын Бога Живаго не стыдится службы Отцу Своему небесному, что уж {тогда} людям стыдиться сей службы и {вое} принимать лживые обещания сатанинские о господстве и наслаждении в веке сем? После долгого и предолгого колебания между службой Богу или диаволу избранный народ израильский в конце {концов} полностью прилепился ко диаволу, предал Бога и распял Мессию, Сына Божия. Правильно сказал им Иисус: «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи». Так закончилась миссия избранного народа израильского — полным и сознательным отходом от служения Богу и {предо }ставлением {себя} в распоряжение сатаны, коему этот народ и поныне служит. Ибо никто из людей не может не служить либо Богу, либо дьяволу. Век людской есть век служения.

34. Все это знал наш мудрый отец Савва. И лучше нас знал он, что сей жизненный срок на земле дан людям ради службы, а не ради господства, насыщения и наслаждения. Поэтому покорился неминуемому и неизбежному, т.е. служению. Но он еще знал, что служение может быть двояким: либо Богу, либо сатане. Поэтому он изо всех сил старался колесо совокупной энергии своего народа, {равно} как и своей личной, повернуть на служение Богу. А еще, сверх всего, – и державу, точно так же, как и церковь, поставить на активную, неустанную и добровольную службу Богу. Подобным образом он ввел в сербском народе полную и совершенную Феодулию, т.е. богослужение, и избежал западной аномалии, по которой церковь якобы одна должна служить Богу, а не вместе сдержавой; {должен} папа – но не вместе с королем, священник – но не вместе с гражданином и воином.

35. Где бы церковь {ни} отделилась от государства, там {непременно пребывает} в болезненном состоянии либо церковь, либо держава, либо {же оне} обе. Разделенные церковь и государство — это означает служение двум разным господам. А поскольку существует лишь один-единственный настоящий господин, которому можно сознательно и честно служить, т.е. Господь Бог, {то} значит, один из разъединенных и разделенных институтов – либо церковь, либо государство – должен служить противнику Божию, диаволу. Раздор, ссора и война между церковью и государством позорит историю западных крещеных народов за последнюю тысячу лет. То церковь была на службе у противников Божиих из-за теократии, то, в {свой} черед, держава из-за своей автократии; то первая - из-за клерикализма, т.е. неправильного служения Богу, то вторая – из-за профанации, т.е. полного отрицания службы Богу. Не по разуму, но по злобе разобщенных сторон. А злоба помрачает разум, почему и стоит в Священном Писании предостережение: «Берегись, чтобы злоба не помрачила твой разум».

36. От всех этих аномалий и ужасов св. Савва спас свой народ учреждением Феодулии - как пути и цели церкви и державы. Не осуществил бы он это {так} легко, если б его отец – Неманя не принял постриг, а родной брат не был корол{ем}. Сам Бог так определил, что на {конкретном} историческом перепутье сербской истории оказались два брата в качестве народных вождей: один – как духовный, а другой – как светский глава, архиепископ Савва и король Стеван. Необычайно похоже на {такое же} судьбоносное перепутье в истории израильского народа, когда во главе этого народа, по Божьему повелению, оказались два брата, Моисей и Аарон. Ибо кто поймет человека и поможет {ему} лучше, чем родной брат? Король Стеван, будучи правителем, состязался в служении Богу со своим братом, {лицом} духовным, и старался в исповедовании веры не отстать от него. Могучий же Неманя, приняв под старость монашество, запечатлел сим чином свое прилепление к Царствию Небесному; к небу направил {он} дух своих потомков и всему народу {этим} примером своим дал наставление, что через земную жизнь должно приготовляться к жизни вечной.

37. {И} пусть нас нисколько не вводят в заблуждение важные титулы сербских правителей, как {то}: король, царь, деспот, автократор, севастократор. Все эти громкие титулы писались под тем, что {было} самым первым и значимым – раб Христа Бога. И это было не просто мертвой буквой на бумаге или же чем-то формальным и привычным. Нет, напротив, в их жизни сие было крайне существенно. Они защищали веру православную, что значит – истину Божию – решительно и неустанно. В этом они превзошли и самих императоров византийских. /Так, король Милутин спас греческий народ от позора, а Грецию — от унии, во време{на} одного из Палеологов/. Они не копили богатства, и не тратили их на {строительство} своих дворцов, но все отдавали на возведение великолепных храмов – во славу Христа Бога, народу своему на пользу и собственной душе во спасение. Насколько эти их знаменитые задушбины послужили к пользе сербского народа, {о} то{м} и сам народ {с} благодарно {стью} высказал {ся} в песнях {своих}, а все историки признали и подтвердили.

38. Душеспасительное строительство подобного рода, т.е. {заключающееся} в возведении храмов и монастырей, никогда после не упускалось из виду у сербских правителей ни в одной династии {, вплоть} до наших дней. Даже и после Косова – под турецким владычеством – вассальные князья и княгини, деспоты и деспотессы, герцоги и герцогини воздвигали задушбины по всей земле сербской. Это продолжили Карагеоргий и Милош, наши крестьянские князи, {равно как} и их потомки. Королевская церковь на Опленце свидетельствует, что сербские правители даже в двадцатом веке не прерывали службу Богу через душеспасительное строительство, начатое еще нашими первыми крещеными жупанами, а {затем, вовсю} развернутое Неманичами.

39. Эту благородную страсть у сербов – к возведению задушбин – невозможно встретить – в такой степени и масштабах – ни у одного другого народа. {Сербы} не только украсили и освятили свою землю безчисленными и {пре} красными задушбинами, но {и} с такой же {точно} ревностью и любовью воздвигли многие подобные {им} задушбины по землям близким и далеким: по Албании и Греции, по Хорватии и Венгрии, по Болгарии и Валахии, на Святой Горе и в Палестине. В некоторых из этих стран сербские задушбины и по сей день являются самыми главными и самыми красивыми святынями.

40. Мы упомянули защиту истиной веры и строительство задушбин сербскими правителями как их службу Богу, как их Феодулию. И хотя все это дела большие и значительные, они не являются единственным способом богослужения сербских правителей и вельмож. Были и иные пути. То суть главным образом благодеяния в отношении малых и сирых и праведная защита всех претерпевших за правду. При своих задушбинах в Солуне, Царьграде и Иерусалиме король Милутин открывал приюты для старых и убогих, столовые для голодных, дома призрения для больных и недужных. Сие известно из истории этого великого правителя. Тем паче должен был он устраивать подобные заведения при своих задушбинах в самой Сербии. Как он, так и остальные великие {у} строители.

41. О Создатель дивный множества чудес,

Служат Тебе верно ангелы с небес,

Власти и господства, силы и престолы,

Им покорны горы, небеса и долы,

Серафимы страшные, словно пламень белый,

Херувимы мощные, быстрые, как стрелы,

Дальние созвездья, солнце и луна,

Все живые твари, что, вкусив сполна

От Твоей трапезы, воздух Твой вдыхали, –

Рцы, за что же люди на Тебя восстали?

Почему за зло их Ты всегда в ответе,

Ты, по Чьей лишь милости и живут на свете?

Но хвала, Создатель, вечная Тебе,

Что отцов на службу наших взял к Себе,

Что Тебе служили рук не покладая,

Задушбины многи славны созидая, –

Защищали веру, сирым помогали

И Твоими были верными рабами,

Богачи пред миром, пред Тобой убоги,

Милостивы к прочим - и к себе лишь строги.

Суеты бежали, жили Божьим страхом,

Злато и корону почитали прахом,

А Тебе служенье – высшею наградой,

И за то с Тобою пребывают рядом

В жизни вечной, вечным осиянны светом,

Там, где нету места смерти, скорби, бедам.

42. Пишут историки, будто некоторые Неманичи были великие грешники, {пишут о том,} как брат предавал брата, {о том, как} брат боролся против брата, {как} отец ополчался на сына, сын – на отца. Это - не неправда, но неправда, что это и только это составляло все содержание их жизни, что это – все их жизнеописание. Они {,историки,} сказ{ку} сказывают до известного {места}, но не до конца. Как если бы евангелист Лука, историк апостольских деяний, рассказал о Савле – как он яростно преследовал христиан – и на этом остановился и оборвал {свою} повесть, не поведав вторую часть, т.е. {о том,} как Савл обратился в Павла, гонитель – в апостола, христоборец – в святого.

43. Действительно, некоторые из Неманичей грешили как люди – по человеческой слабости, но {они же и} каялись в грехах и умирали как раскаявшиеся {грешники}. Мы не знаем про Вукана, раскаялся ли он, почему {он} и остался вне славы [слава – праздник р честь святого, покровителя семьи, рода. нередко - целого села; может быть сравним с престольным праздником и днем ангела одновременно; имеет для сербов огромное значение – от перевод.] и вне календаря – ибо восстал против двух своих святых братьев и связался с римской церковью. Поэтому он охарактеризован как изменник и как праобраз всех изменников сербских, причем всегда с одним и тем же именем: Вукан, Вук, Вукашин, Вуйица. Между тем Драгутин покаялся за свое восстание против брата Милутина, принял постриг и, уже монах Феоктист, веригами связал себя в покаянии и искушени{ях}. И воздвиг несколько предивных храмов во славу Божию, как {то}: Озрен, Тавну, Рачу, Лозницу и церковь в Арилье. И прославился во святых. Почему сербские историки не доскажут историю до конца? Ведь конец – делу венец, говорит сербский народ.

44. Каялся и король Милутин за грех против сына своего Стевана, и горько оплакивал свой грех перед игуменом монастыря Пантократора, в котором ослепленный Стеван вынужден был пребывать. И во святых прославился Милутин не как грешник, но как {грешник} раскаявшийся, причем раскаявшийся не только на словах, но {и - в} еще больше{й степени} на деле, служа Господу своему Христу до конца своего долгого века. Ни один из современных историков сербских не остановился на том, что является самым значительным и самым важным применительно к личности этого знаменитого короля, а именно: что {он} прославился во святых и что болгарская столица София хранит его тело как свою величайшую святыню. Не видят они сего, ибо нехристианская и несербская тьма помрачила их духовное зрение. Они не прощают грех{а} тому, кому Бог простил и кого Бог и прославил даже. Нельзя историю сербского народа писать лишь чернилами, но {надо писать} и кровью, и слезами из {глубины} сердца.

45. Каялся и царь Душан в своем грехе против родителя своего Стефана Дечанского. Но грех сына перед родителем тяжелее греха брата перед братом и греха отца перед сыном. Душан остался {в истории} великим и славным, но не прославился во святых, т.е. достиг величайшей славы земной, но не {достиг при этом} и величайшей славы небесной. Но пусть даже он не прославился во святых, мы верим, что ему Бог простил грех за его великую и неустанную службу Богу. Ибо то был раскаявшийся {грешник}. И {еще} за то, что он строил многие задушбины, творил милостыню (безсчетно, защищал монастыри и всякую правду своими строгими законами, Святую Гору укрепил и обезопасил, а христианские Балканы в целом - оборонял от нехристей и в крестовом походе за христианство на Балканах пострадал. В самом деле, хоть он и совершил в юности великий грех по отношению к родителю своему, {Душан} до конца жизни был великолепным и верным слугой Христовым на деле и в страдании, подписываясь всегда как раб Христа Бога и жертвуя собой за крест честной и золотую свободу христианскую всех балканских народов.

46. Каялся и деспот Джюрадж [в русск. сточниках Юрий – Георгий, – коммент. переводч.] Бранкович за грех отца своего Вука, изменника косовского. Но нелегким было его покаяние за т{ак]ого грешника, кого народ, как живая Церковь Божия, так и не простил . Все же деспот Джюрадж оправдан перед Богом и народом – за дела свои и муки. Он, правда, не прославился во святых, но великие деяния его были {совершены} на службе {у} Христа Бога. Он воздвигал храмы, соблюдал строго веру православную, отверг предложение папы перейти в римскую церковь, одаривал щедро монастыри в Сербии и на Святой Горе, мудро и осмотрительно охранял народ свой, насколько мог это {делать} как вассал турецкий; как родитель же пережил жестокие страдания из-за беды {постигшей} его детей. Ибо два его сына были ослеплены турками, а дочь принуждена {была} выйти замуж за кровника султана. Но хотя Джюрадж {и} не прославился во святых, прославились отдельные его потомки – через мать Ангелину. А {сам} Джюрадж был и до конца жизни остался рабом Христа Бога, на деле и в страдани{ях}.

47. Каялся и князь Милош Обренович за грех перед Карагеоргием, ибо косвенным {образом} был причастен к гибели великого вождя, {да} притом еще кума своего. Свидетель его {рас}каяния – церковь, называемая «Покаянная», которую Милош повелел выстроить в Радованье. Но не весь Милош в том грехе. Он себя считал слугой Божиим и народным. Сражался за крест честной и {по}страдал много от инородцев и от своих. {Он} отстроил практически все разоречные монастыри не только в теперь {уже} освобожденной, но и в не освобожденной {еще} Сербии – вплоть до Иоанна Бигорского. {Он} постился, соблюдал крестную славу и много молился Богу – точно так же, как и великий Карагеоргий, – подобно всем старым правителям сербским и всему народу сербскому. То были люди из народа, и по крови, и по духу.

48. Но кто {еще} так свято и честно служил Христу Богу, как оный дивный Лазарь Косовский? Прославился во святых он, прославилась жена его, царица Милица, прославился и сын его Стеван Высокий. От святого корня – свята и лоза. Он {со}творил все Богу угодные деяния – как {и} Неманичи; правил же или, лучше сказать, служил в более тяжкие времена, нежели Неманичи. {Он} воздвиг многие задушбины, из коих и по сей день {являются} действующими}' Раваница, Лазарица и Горняк. Восстановил из развалин монастырь св. Романа. Был великим жертвователем {,покровителем} святынь свято горских. Совершал паломничество ко Гробу Господню. Был отец сирым и защитник бедным. А сверх всего положил живот свой на Косовом {поле} за крест честной и свободу златую. За то его народ сербский полюбил и воспел, а Бог его возвеличил тем, что прославил его во святых, увенчав двойным венцом: как Своего раба и как мученика.

49. Мы привели здесь лишь несколько примеров сербских правителей и вельмож, {показав,} как они ходили путем Неманиным и Саввиным, считая себя первыми рабами Христа Бога впереди своего народа. Но мы не перечислили и малой части от общего числа. Были еще сотни и сотни, может быть, и тысячи меньших князей, начальников, воевод и сановников, что ходили тем же самым путем и, как рабы Христовы, службою, задушбинами и различными пожертвованиями подготавливали себя в сей жизни к той жизни и, мучаясь {здесь,} на земле, с надеждой смотрели в вечное и бессмертное Царство Небесное. Кто их всех сочтет? Еще никто их не счел. Любой край – не только сербской земли, но {и по} все{м} Балкан {ам}, от Бессарабии до Царьграда и от одного моря до другого, – хранит каменное свидетельство о них, т.е. их имена, высеченные на стенах, или лики, сохранившиеся на фресках, в их задушбинах.

50. Где задушбины соседних народов и правителей на сербской земле? Задай себе этот вопрос, серб, трижды – и задумайся. Нигде – ни одной. Ни единой румынской в Крайне /неподалеку от Неготина находится монастырь Буково – задушбина не румынских великашей, но {все} того {же} славного сербского короля Милутина/. Ни единой болгарской в Македонии и ни единой греческой – где бы то ни было. Хотя царьградская патриархия господствовала над сербским народом до Святого Саввы и {потом еще} долго и {очень} долго при турках, однако нигде – ни одной греческой задушбины, ни от греческих правителей, ни от греческих владык и вельмож. Воистину невероятно, но истинно. И хотя болгары предъявляют права на Македонию и Фракию, нигде в этих землях мы не {у} видим ни одной задушбины болгарских правителей. Тогда как греческая Фессалия и все окрестности болгарской столицы украшены святынями, воздвигнутыми сербами-ктиторами.

51. Мы {вовсе} не думаем попрекать этим наших соседей или умалять {их значение}. Так {уж} они воспитаны. У них не было Немани и Святого Саввы, и {они} не воспитывались, как сербы, {их не учили идти} не окольной дорогой – {стезей} Феодулии, {стезей} служения Богу — как пути и верховной цели человеческой жизни на земле, – с неслыханным девизом: за крест честной и свободу златую. Поэтому их народные предводители, пусть {и} не менее богатые, чем правители сербские, остались равнодушны к {идее} служения Богу, {они} и не думали тратить свое богатство на задушбины. Они смотрели {на} землю, а не {в} небо, и трудились ради земного царствия, а не ради небесного. Поэтому очень часто лишались и того, и другого. Лишь некоторые румынские воеводы строили задушбины, да и то {только} под влиянием своих жен-сербок или своих зятьев-сербов, или бежавшей в Румынию властелы сербской.

52. Национализм сербский {всегда был} универсально христианский, никогда {не был} узки{м} и глупы{м} шовинизм{ом}. Вот как можно было бы определить сербский святосавский национализм: наводить порядок в собственном доме и избытком своей силы и своего богатства помогать каждому народу навести порядок в его доме. Или: служить Христу Богу на своей земле и в своем отечестве, по возможности же и от избытка {сил} – служить Христу Богу {и} по другим землям, близким и далеким, т.е. {вплоть} до России и до Горы Синайской, {и} даже и до {отдаленных} концов вселенной. Христианский национализм в универсализме и универсализм в христианском национализме. Сербы суть единственные носители этого идеала, в значительной степени и доселе осуществляемого, а наряду с сербами еще одни только русские – из членов православной семьи народов Божиих на земле. Есть ли что спасительнее для всего мира?

53. Мы думаем, что до сего момента {мы} достаточно разъяснили, как сербские народные предводители, будь то короли или цари, или деспоты, или начальники и воеводы, служили Христу Богу со своих престолов и с {высоты} руководительских кресел, будучи строителями задушбин, защитниками веры православной, помощниками соседним народам в обороне, заступниками сирых, крестоносными воителями против нехристей. Перейдем же теперь к монашеству, как последнему и высшему разряду службы Христу Богу, как экзамену на аттестат зрелости {для} всех тех, кто до того годами упражнялся в этом же самом служении различным образом.

54. Монашество у сербов {это} огромная историческая реальность, которая в истории сербов играла большую роль, чем душеспасительное строительство, ибо {у} строитель {от}дает свое, монах же {от}дает себя на службу Богу. В этом {смысле} монашество больше душеспасительного жертвования. Пример старца Немани и пример юноши Растка действовал заразительно и действует и поныне на старцев и юношей сербских, {побуждая их} отречься {от} всего, прилепиться {к} Царству Небесному и пойти путем узким и скорбным, путем монашеского подвига.

55. Монах действительно поставлен в сербской истории выше всякого иного звания и всякого иного титула - не из-за какой-то наружной силы, но из-за {своего} нравственного значения. В церковном прологе говорится о видении некоего {мужа}, узревшего монахов на том свете небесном — выше великого царя Константина. Сербские аристократы с незапамятных пор удалялись от мира в монастыри и пустыни, точно так же, как и простые люди. Святая Пятница Сербская – преподобная мати Параскева – была из благородного рода. Из великашского и знаменитого рода были и трое наших славных духовных {учителей}, святой отец Прохор Пчиньский, Гавриил Лесновский и Иоанн Рильский. Они жили задолго до Немани и Саввы – и служили Господу. Однако служба Господу в сем чине иноческом – в великом стиле и с великим размахом – начинается лишь с этих двух редкостных мужей, с коих началось все что есть велико {го} в истории сербского народа.

56. Принял монашество могучий Неманя, затем его сын, князь Растко, затем король Стеван Первовенчанный, затем король (, Владислав, король Урош, князь Предислав /{архиепископ}Савва II/, король Драгутин, затем сводные братья царя Душана, затем Анна, супруга Неманина; и королева Елена Градацкая, [основательница монастыря Градац – перевод.], и Елена, сестра короля Дечанского, и царица Елена – Душанова; затем царица Милица, и деспотесса Евфимия, и мать Ангелина и Максим, сын ее, с еще многими членами дома Бранковичей — в Среме, в Эрделе, в Румынии. Многие дворяне сербские после Косова подались на Святую Гору и там как монахи окончили {дни свои}. {А} сколько их заполнил {о} монастыри сербские и греческие в Палестине. Даже на Горе Синайской были сербы-монахи. Не {за тем} подались они из мира в монастырь, чтобы спасти свою земную жизнь от смерти – кому из рожденных и когда удалось это? Но чтобы служением Христу Богу заслужить вечную жизнь. И не {ради того,} чтобы прокормиться уходили {они} в монастыри. {Уж} никак {не ради э}то{го}. Наоборот, они относили в монастыри свое сбереженное добро и {по} всюду оставляли {о себе} добрую память — либо воздвигая и обновляя обители, либо {занимаясь} писанием икон и переписыванием книг. Всюду работали они с известной хозяйственной сноровкой сербской. Нигде серб-монах – на Святой Горе и на востоке – не ел даром чужой хлеб, ни {где не} умер без заслуг и доброй памяти. [...]

(Продолжение следует)

Святитель Николай Сербский, перевод Ильи Числова

 
Ссылки по теме:
 

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"