В плену глобализации

Вместе с национальной культурой мы теряем инстинкт самосохранения

Это не полемическое заявление, это всего лишь констатация факта: сегодня для того, чтобы получить признание в собственной стране, российскому деятелю культуры и, тем более, писателю нужно сначала получить признание у западных «интеллектуалов». А «интеллектуалы» эти очень похожи на кураторов из спецслужб, всегда действующих в соответствии с должностной инструкцией.

Разумеется, не тайные церэушные погоны, а всего лишь экономическая зависимость от разного рода культурных фондов и прочих финансовых источников не позволяют западным «интеллектуалам» признать российского писателя или художника всего лишь за его талант, а не за его способность быть «винтиками» во всегда исправно работающей западной агитпроповской машине. Но факт остается фактом: западные «интеллектуалы» никогда не ошибаются не в пользу политических интересов своих собственных стран. А наш министр культуры г-н Швыдкой свою деятельность всегда рифмует с мнением мировой «прогрессивной общественности». Скажем, никогда не выделяет он бюджетные средства для поддержки национально ориентированных журналов «Наш современник» и «Москва», но охотно поддерживает именно те прозападные издания, которые финансирует так же еще и Сорос.

То есть, наша культура стала реформироваться в соответствии с неким общемировым проектом.

Но, учитывая, что живем мы теперь в однополярном мире, не трудно об этом и догадаться. И можно даже попробовать сделать анализ этого глобального проекта, вычленить его цели и задачи, попытаться представить себе характер и содержание будущей искусственно созданной культуры, единой для всего «нового мирового порядка».

Если судить по выявившимся за последнее десятилетие тенденциям в зарубежной штамповке российских «великих» литературных имен, то можно заметить, что из нашей литературы в первую очередь вычленяется самый традиционный ее компонент – нравственное чувство. В живописи же самым умалчиваемым все это время являлось именно реалистическое направление. Например, лишь в России художники-реалисты сохранились не только как отдельные упрямцы, но и как целая школа, насчитывающая до тысячи (!) великолепных мастеров. И их зарубежные выставки всегда собирают рекордное число посетителей. И иностранные коллекционеры охотно приобретают за сравнительно большие деньги их полотна. Но – делают это тайно. А аукционы, к которым пресса обычно проявляет интерес, предпочитают делать вид, что спроса на русскую реалистическую живопись не существует.

Можно понять, почему Запад не любит писателей, пишущих в русле традиций великой русской литературы. Наша литература всегда активно противилась либерализму как любимой интеллигентской игре во вседозволенность, даже ее предприимчивые, противопоставленные русской обломовщие Штольцы деятельны не потому, что верят в свою избранность или в свое «божественное предопределение», а потому что слишком совестливы да благородны. По сути дела, и Достоевский, и Толстой – писатели антизападные. Можно было бы к западникам отнести лишь Герцена, Чершышевского и других революционных демократов, вот только этого теперь по некоторым политическим соображениям не хочет сам Запад. Но какую-такую идеологическую «бомбу» таят в себе тихие реалистические пейзажи нашего живописца М. Кугача? Обыкновенное небо, обыкновенные деревья. И все. И никакого противопоставления Западу, ибо русское небо нельзя определить как более правильное, чем западное.

На самом деле, реалисты – это те художники, для которых дерево или человек не менее интересны и значимы, чем их собственное «я», которые не пытаются изображаемый объект преобразовать в соответствии со своим представлением о нем. То есть, они сопереживают не столько себе, сколько изображаемому объекту. И, тем самым, прямо или косвенно демонстрируют нам свое развитое нравственное чувство. Иное дело – обожаемые Западом «беспредметники», которые вечно противопоставляют Творцу «собственную реальность». Природа и человек их интересуют лишь как некие абстрактные и обезличенные понятия, в лучшем случае – как фактура для реализации «собственного видения мира», а не как самодостаточные, заслуживающие внимания и понимания явления.

Если к неспособным сострадать кому-нибудь и чему-нибудь «беспредметникам» добавить нынешнюю, для всех очевидную, телеэкспансию насилия, порнухи и всякого прочего альтернативного традиционной духовности скотства, то можно будет не сомневаться: ангажированные западом российские деятели культуры выполняют задачу смены самого духовного строя человека.

Любой клерикал мог бы объяснить все это приближением «последних времен» или, по меньшей мере, обыкновенной «бесовщиной». Но мы люди светские и нам надо понять: зачем глобалистам, пытающимся установить во всем мире единый порядок, нужна вот эта единая по форме и содержанию культура, совершенно не отражающая естественной духовно-нравственной природы человека? А проще говоря, что будет иметь в остатке известный нам Сорос и прочие «меценаты», последовательно выращивающие литературу и искусство, не только не способные «смягчать и улучшать нравы», но и, напротив, сознательно против нравственности восстающию?

Увы, вопрос этот утратит всякий мистический подтекст, если мы примем во внимание точку зрения, вполне справедливо утверждающую, что именно нравственный компонент культуры являлся причиной обострения политической нестабильности на всех этапах человеческой истории. Усвоив христианство, рухнула Римская империя. Правящие династии Европы церковь вроде бы приручили (английский король, не получив от римского папы разрешения на очередную женитьбу, обиделся и создал собственную, англиканскую церковь), но христианская мораль стала основой идеологии социальных утопий, и – зашатались европейские монархии. Что касается Российской Империи, то она отменила крепостное право гораздо позже, чем к этому готовыми оказались русские писатели, имеющие решающее духовное влияние на современное им общество. В результате, всю вину за революцию 1917-го года многие теперь готовы переложить на русскую литературу 19-го века (первым бросил камень в русский «золотой век» Солоневич). Студенческие волнения, потрясшие Запад в 60-е годы тоже были питаемы остатками христианской морали в западной литературе и культурею Да и перестройка конца 80-х годов прошлого века была вызвана именно тем «положительным зарядом», которым в обязательном порядке должно было быть начиненным каждое произведение нашего соцреализма. Заряд оказался даже более положительным, чем сама действительность. И, естественно, всем захотелось несовершенную действительность перестроить. Другое дело - что все революции возникают именно из благих намерений, а результатами их пользуются негодяи. Но – не было нравственного компонента, сотрясающего цивилизации и государства, было бы еще хуже.

Новый мировой порядок пытается учесть опыт прошлых эпох. Имено нравственный компонент он и пытается исключить из мировой культуры. Будут на виду у всего мира вымирать от голода уганды и верхние вольты, телевидение будет показывать бомбардировки все новых и новых югославий, американские президенты будут вести настоящую, вполне «легитимную» охоту на лидеров «стран-изгоев», да и сам «золотой миллиард», досыта накормленный лишь по причине «холодной войны» (было у нас когда-то социалистическое соревнование двух мировых геополитических центров!), в процессе углубления энергетического и продовольственного кризисов будет теперь сужаться до более посильного полумиллиарда, но никто не напишет нечто подобное гоголевской повести «Шинель», не будет создано фильмов о страданиях «маленького человека». Мир будет бороться против «жестокого обращения с животными», школьницы будут рыдать по поводу того, что ВИЧ-юношу из штата Флорида бросила любимая девушка, и будут писать ему утешительные письма; неугомонные сеульские студенты будут бороться за права сексуальных меньшинств, но - не появится нового Кнута Гамсуна с его страшным «Голодом», не напишет «Ваньку Жукова» новый Чехов. Население стран, неугодных новому мировому порядку, будет сокращаться на сотни и сотни миллионов человек так же молча, как сегодня молча сокращается число граждан России почти на миллион человек ежегодно. То есть, планируется стабильность состояния самой страшной в истории человечества катастрофы, планируется наша несокрушимая душевная черствость для ситуации, в которой должен возопить от горя и отчаяния даже камень.

Сегодня мы уже смотрим американские фильмы, где благородные цереушники ловят похожих на чудовищ русских шпионов. Меняется и наш язык. Убийцу мы называем загадочным и даже романтичным словом килер, узурпатора – олигархом.

Так вместе со своей традиционной культурой мы теряем не только свою ментальность, но и инстинкт самосохранения.

Николай ДОРОШЕНКО, главный редактор газеты «Время»

 
Ссылки по теме:
 

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"